профессор Хаусхофер был не только мистиком, наделенным невероятной силой, но и тайным вождем оккультистов. Гесс познакомил Хаусхофера со своим близким другом Адольфом Гитлером, который позже сделает Гесса своей правой рукой в партии. Французские исследователи Повель и Бержье писали: «После неудавшегося “пивного путча” Гитлер был приговорен к заключению в Ландсбергскую тюрьму. Здесь его ежедневно навещал Хаусхофер, часами обсуждавший с ним свои теории, суть которых сводилась к необходимости решительного захвата политической власти. Оставаясь наедине с Гессом, Гитлер размышлял над словами Хаусхофера и обдумывал пропагандистскую основу для своей книги “Майн Кампф”».
Профессор Хаусхофер прожил долгую жизнь. Многое из того, что казалось пустыми мечтами, усилиями Гитлера стало явью — во-первых, Копье Лонгина было возвращено в Нюрнберг, а во-вторых, немецкая экспансия осуществилась в таких масштабах, какие не мог представить себе профессор даже в самых безудержных фантазиях. Хаусхоферу довелось также увидеть падение Третьего рейха. В 1946 году профессора не стало — он покончил жизнь самоубийством. Считают, что Хаусхофер поступил так, как повелевала ему клятва, данная много лет назад при посвящении в члены тайного японского братства.
Новость, что после аннексии Австрии в марте 1938 года Гитлер завладел Копьем Лонгина, была передана Уинстону Черчиллю доктором Вальтером Штайном. Данные секретного документа во многом совпадали с уже известными премьер-министру фактами: он знал, что немцы захватили «имперские сокровища» и перевезли их в Германию под охраной специально отобранных эсэсовских частей. По словам доктора Штайна, Гитлер сделал слабую попытку оправдать свои действия ссылкой на императора Сигизмунда, который утверждал, что имперские реликвии «никогда не должны покидать землю отеческую».
В своем донесении Штайн сообщал: все имперские сокровища, включая священное копье, перевезены из Австрии в Германию на бронепоезде и будут выставлены для всеобщего обозрения в Нюрнберге, в старинной церкви Святой Екатерины. Тысячи людей уже стекались к упомянутой церкви, чтобы воочию увидеть «жемчужины короны фюрера». Тревор Равенскрофт так описал финальную сцену этой особенной главы нашего рассказа: «Уинстон Черчилль был единственным политиком, который увидел в гитлеровском вторжении в Вену тревожные признаки не только грядущих перемен в балансе европейских сил, но и неизбежность новой мировой войны. Получив от доктора Вальтера Штайна факты, свидетельствующие об одержимости Гитлера идеей мирового господства, которое он надеется обрести с помощью хранившегося в Хофбурге священного копья, английский премьер-министр еще раз убедился в правильности своих предчувствий относительно планов фюрера на завоевание мира».
Читая о том, с каким восторгом Гитлер принял во владение долгожданную реликвию, Уинстон Черчилль, должно быть, в глубине души понимал, что теперь в Европе мир наступит только тогда, когда священное копье удастся вырвать из рук безумного фюрера…
Глава 8
Роковая встреча с судьбой
В течение нескольких минут был слышен зловещий гул, и только потом лунный свет позволил различить в черном ночном небе грозные очертания британских бомбардировщиков, приближающихся к старинным стенам Нюрнберга. Для жителей города и гул, и само появление самолетов были непривычны, многие из них даже вскочили с постелей, подбежали к окнам и тревожно всматривались в ночное небо. Удивление быстро сменилось страхом — ведь сколько ни твердили им по радио, что города Германии неуязвимы, слухи о том, что британские самолеты прорываются в воздушное пространство Германии и бомбят города, множились. Говорили, что с каждым новым налетом бомбардировщики проникают все дальше и дальше, метя в самое сердце Рейха. И вот дошла очередь до Нюрнберга.
В ночь на 28 августа 1942 года «духовный оплот национал-социализма», как Гитлер и его присные называли Нюрнберг, впервые узнал на себе, что такое фугасные и зажигательные бомбы. Этот налет — первый из тридцати восьми — ударил по престижу фюрера и подверг опасности Копье Лонгина, которое перевезли сюда четыре года назад из Вены. В копье видели символ гитлеровского триумфа и подтверждение его избранничества.
Последние десять лет Нюрнберг и впрямь был духовным центром нацистской партии. А кроме того, с этим древним городом были связаны важнейшие события немецкой истории, особенно истории Великой германской империи. Здесь регулярно организовывались сборища нацистов, благодаря которым Нюрнберг стали считать городом партийных съездов, как Мюнхен — партийной столицей, а Берлин — столицей Рейха.
Первый съезд нацистской партии прошел в Нюрнберге в сентябре 1933 года. В последующие годы у каждого, кто посещал этот город, звенело в ушах и рябило в глазах от пламенных речей, маршей, парадов и тысяч флагов и флажков со свастикой. В стенах старого города собиралось до миллиона членов партии, которые стройными колоннами шествовали к архитектурному чуду новой Германии — стадиону «Танненберг», построенному в римском стиле под личным руководством фюрера, который хотел, чтобы он напоминал знаменитый Пергамский алтарь. Здесь маршировали «гусиным» прусским шагом бесчисленные колонны штурмовиков, отряды СС, рабочий корпус, Гитлерюгенд, армейские, флотские и авиационные соединения, и все это наглядно и ярко демонстрировало мощь Тысячелетнего рейха.
Каждый парад продолжался шесть, а то и восемь часов. У этих парадов была двойная цель: они демонстрировали оппозиции внутри Германии и за ее пределами, что бороться с этакой мощью бесполезно, а кроме того, как считают некоторые исследователи, аккумулировали гигантскую психическую энергию, которую Гитлер, благодаря оккультным познаниям, использовал для усиления своего гипнотического влияния на немецкий народ. Никогда еще прежде магические обряды не совершались так масштабно.
На съездах воздавались почести нацистам, погибшим за дело партии, зажигался «священный огонь» и толпа замирала в «минуте молчания». Когда по стадиону проходил Гитлер, все мечи и знамена опускались. Говорят, что на одном из таких сборищ Гитлер нес в руке наконечник Копья Лонгина, так же как до него делали предыдущие обладатели реликвии в моменты величайших триумфов, — но не существует ни фотографий, ни других документальных подтверждений этому.
На одном из самых известных съездов в 1935 году Гитлер объявил о принятии рейхстагом пресловутых антиеврейских «законов», известных как «нюрнбергские». И тогда жизнь евреев в Рейхе стала адом. Они больше не считались гражданами Германии, потеряли право занимать государственные должности. Запрещались под страхом уголовного преследования не только браки, но и внебрачные связи между евреями и «арийцами».
Еще более шумным и торжественным был нюрнбергский съезд 1937 года. Тогда перед притихшими слушателями торжественно зачитали имена четырехсот нацистов, погибших в различных стычках, чтобы обеспечить приход Гитлера к власти. Здесь уже явно ощущалась угроза войны, которая вскоре захлестнет Европу.
