освободили и его рот — пират имел не самый лучший голос для пения, а петь он очень любил. Кто-то из них приносил ему еду и оставлял поднос на полке в каюте. Все это время пират должен был находиться у задней стены.
— Мы готовы? — спросила Виктория, сев в правое кресло.
В левом кресле сидел Генри, ребра которого залечились, а спина уже не болела. Двумя руками он держался за штурвал, словно пробуя его на ощупь.
— Я готов! — воскликнул он.
В его глазах снова загорелся знакомый Абрахаму и Виктории огонь. Он был готов к новым приключениям. Пока они доставляют Шана в тюрьму, Генри займет каюту Гри, а Виктория поселится в каюте Вивы. А уж потом они решат, что делать с кораблем и как его обустроить под себя.
— Все системы проверены, и все они работоспособны на сто процентов, — заявил бортовой компьютер.
— Курс задан, — объявил Абрахам. — А значит — только вперед.
Двигатели корабля заработали. Он поднялся вверх, и в скором времени покинул малознакомую для трех путешественников планету, на которой закончилось их первое приключение…
Глава 22: Нужна одежда
Как только они вышли на орбиту и покинули гравитацию планеты, Абрахам отдал управление бортовому компьютеру.
Потирая руки и ноги, Виктория и Генри покинули свои кресла. Им было неудобно сидеть в них. И если Генри еще мог как-то представить Виву, сидевшую в столь неудобном кресле, то Гри представить сидящим в подобном виде мебели Маккой никак не мог.
— Я позабочусь о корабле, а вы пока можете отдохнуть, — отрапортовал бортовой компьютер.
— Отдых… хороший отдых нам не помешает, — согласился Генри, оживая на глазах.
Прошло два дня с момента отправки к станции-тюрьме, а Генри активно возвращал себе былую форму. К счастью, его ребра быстро зажили, а от синяков остались лишь следы — в этом была заслуга бортового компьютера, который прописал Генри эффективное лечение. И Абрахам, и Виктория удивлялись тому, что после первого же боя, в котором они взяли вверх только благодаря превратностям судьбы, сын лорда все еще стремился к новым приключениям и не собирался останавливаться на достигнутом.
— Как же я хочу выспаться и снять эту одежду, — потянувшись, сказала Виктория, направляясь в свою каюту.
— А об этом я и не подумал. — Генри оглядел свои лохмотья. На нем практически не было одежды. Забинтованное тело прикрывали только штаны и то, что осталось от рубашки.
— Да. Приодеться бы нам не помешало, — согласился Ребекк и направился в свою каюту.
Стоит заметить, что Ребекк уже какое-то время подумывал над тем, чтобы сменить гардероб: все-таки после событий на планете туземцев их одежда пришла в непригодность, а на «Звезде» как такого багажа из одежды не оказалось.
Первым делом нужно было достать одежду для Виктории, которая после всех событий все равно думала о внешнем виде и всячески желала сменить потрепанный костюмчик. Также в чистое нужно было приодеть Генри, который больше напоминал мумию, нежели человека голубых кровей, и скрыть под одеждой заживающие синяки от драки с Гри. Абрахам был уверен, что Генри готов надеть что угодно, лишь бы снять использованные бинты со своего тела.
Получается, что один Абрахам еще мог походить в старой одежде, особенно если учесть то, что в битве с пиратами ему досталось меньше всего.
Мысленно Абрахам добавил себе заметку найти новую одежду для друзей.
«Не хочется воровать у пиратов, но другого выхода нет», — сказал про себя Ребекк, вспоминая, как Виктория была против переодеваний в пиратскую одежду. Как она тогда высказалась: «Носить вещи покойников ей не к лицу».
Но Генри все же считал, что девушка боится надевать облегающую одежду Вивы, в которой видно все то, что должно быть закрыто от чужих взглядов. Впрочем, Ребекк вспомнил и то, что Генри как-то перед отлетом с планеты туземцев сказал ему, что, если бы он сражался с Вивой, а не с Гри, она бы точно победила его, ибо в отличие от Абрахама, сын лорда падок на женское тело.
— Я могу помочь вам сменить гардероб, — произнес бортовой компьютер, отвлекая Абрахама и остальных от своих мыслей. — У прошлого капитана были контейнеры с чистым бельем.
— У тебя есть накладные на контейнеры? — спросил заинтересовавшийся Ребекк.
— Я скинул их на ваш планшет.
— В какой раз ты помогаешь нам. Без тебя мы бы так и сидели на планете туземцев, дожидаясь смерти в пожаре.
Бортовой компьютер ничего не ответил на это, но почему-то Абрахам был уверен, что тот по-своему покрылся румянцем. Ученый помнил, что прошлые хозяева корабля не слишком-то баловали бортовой компьютер любезностями, да и вообще относились к нему по-свински.
Абрахам сверился с накладными, которые ему прислал бортовой компьютер, и направился к контейнерам с одеждой в трюм.
* * *
Пока Абрахам искал нужный контейнер, Генри обустраивался в каюте Гри. В каютах Гри и Вивы была большая кровать, стол с лампой, шкаф и душевая кабина с туалетом. Открыв шкаф мертвого пирата, он увидел, что перед ним висят робы, и все черного цвета. Но перед тем как надеть одну из них, сын лорда решил принять душ.
Генри снял бинты и, понимая, что может быть будет больно, залез под воду. Он закрылся занавесками в душевой кабине и намылил тело. От мыла в местах порезов он почувствовал щиплющую боль — все-таки некоторые порезы и ссадины оставались открытыми, — но парень все стерпел. После душа он надел робу на чистое тело, уселся на кровать, огляделся и выдохнул.
— Можно и поспать, — сказал он сам себе и уснул. Впервые за последнее время сон его был безмятежен.
* * *
Виктория же заперлась в своей каюте и полностью разделась. Как же ее тело мечтало о горячем душе и покое! Отчасти она брезговала пользоваться чужой кроватью, особенно если вспомнить, что хозяйка этой самой кровати пыталась убить ее.
Виктория приняла душ и вышла из душевой кабины полностью нагой и расслабленной. Ее обнаженное тело представляло собой изумруд чистой красоты с идеальными изгибами талии и параметрами, о которых можно было только мечтать. Если бы кто посмотрел в этот момент на нее, то точно бы подумал, что этой девушке в красоте могут позавидовать даже богини, если подобные в этой галактике имелись хоть в одной мифологии.
Хотела Виктория того или нет, но ей все же пришлось одолжить полотенце Вивы — иначе ей бы пришлось стоять обнаженной до тех пор, пока она не высохнет, или
