— О, я взяла это наугад…
Судья обратил внимание, что молодая женщина изумительно красива. Ее чувственное лицо сильно изогнутыми бровями очень походило на чуть женственное лицо брата. Госпожа Пао застенчиво улыбнулась:
— Для меня высокая честь познакомиться с достопочтенным господином, и я…
— Ваш муж говорил мне, что вы знакомы с девушкой, продающей сверчков, — перебил судья Ди. — Я хотел бы познакомиться с ней.
— Я передам ей это, когда увижу в следующий раз, господин. — Потом, обиженно поглядев на супруга, добавила: — Муж недавно выговаривал мне за то, что я не спросила, где она живет. Но девушка сказала, что бывает на рынке почти каждый день, поэтому…
— Благодарю вас, госпожа Пао! До свидания.
Они снова двинулись в путь.
— А у вас есть еще братья и сестры, господин Лян? — осведомился судья.
— Нет, достопочтенный господин. Я единственный сын в семье. Дочерей было две, но старшая умерла несколько лет назад.
— Вскоре после нашей свадьбы произошло несчастье, — сухим, резковатым голосом вставил Пао. — И это глубоко потрясло мою молодую жену. Да и меня конечно же.
— А что за несчастье? — спросил судья Ди.
— Сестра спала с открытым окном, — ответствовал Лян. — От дуновения ветра занавеска попала на масляную лампу, и в комнате вспыхнул пожар. Видимо, от дыма несчастная лишилась чувств… Мы нашли только обугленные останки.
Судья выразил соболезнования. Хозяин дома отворил тяжелые двери и провел гостей в прохладную комнату с высоким потолком. По знаку Ляна слуга бросился к окнам и скатал бамбуковые занавеси. Судья Ди окинул комнату оценивающим взглядом. Все стены занимали полки с книгами и свитками бумаг. Огромный стол, стоявший посередине, на синем ковре, если не считать пары серебряных подставок для свечей и письменного прибора, был пуст. Лян повел гостей к чайному столику в углу, усадил судью Ди в большое кресло, господину Пао и Тао Ганю предложил стулья с прямыми спинками. Сам он устроился сбоку на стуле пониже и велел слуге приготовить чай.
Поглаживая длинную бороду, судья Ди с удовлетворением заметил:
— Тут чувствуется дух ненавязчивой утонченности, чего и следовало ожидать от рабочего кабинета человека, преуспевшего в обоих искусствах — как войны, так и мира.
За чаем они немного побеседовали о морских кампаниях Властелина Южных Морей, а Лян показал несколько весьма ценных старинных карт города из собрания флотоводца. Рассматривая одну из них, судья вдруг ткнул в нее указательным пальцем.
— А вот здесь у нас Цветочная пагода! — воскликнул он. — Я случайно оказался там вчера вечером.
— Это одна из наших достопримечательностей, достопочтенный господин, — проговорил Лян. — Я хожу туда раз в неделю, а то и чаще, играть в шашки с настоятелем. Он очень искусный игрок! А также великий ученый. Сейчас настоятель трудится над новой книгой об историческом значении распространения письменности.
— И он так занят наукой, что, очевидно, переложил управление храмом на помощника?
— О нет, господин! Настоятель усердно исполняет свои обязанности. Да иначе и нельзя, ведь такой большой, открытый толпам людей храм требует неустанного попечения. Порой туда заходят всякого рода подозрительные лица и норовят ограбить неосторожных посетителей. Я имею ввиду карманных воришек, надувал и прочих.
— Вам следовало бы включить сюда и убийц, — сухо обронил судья Ди. — Не далее как вчера я обнаружил в храме тело тайного посланца столичных властей.
— Так вот о чем болтали монахи! — воскликнул Лян. — Мы играли в шашки, когда настоятеля вдруг куда-то вызвали. Я долго ждал, а потом стал расспрашивать монахов, и те сказали мне о каком-то убийстве. Кто совершил его, господин?
Судья пожал плечами:
— Видимо, здешние головорезы.
Лян покачал головой и, сделав глоток чаю, со вздохом изрек:
— Такова оборотная сторона процветания, достопочтенный господин. Там, где скапливаются огромные богатства, никак не обойтись без ужасающей нищеты. Случайный наблюдатель видит только внешнюю, заманчивую сторону городской жизни, и ему невдомек, что за этим блеском скрывается и процветает жестокий тайный мир, где чужеземные преступники отлично уживаются с местным отребьем.
— У нас здесь все под строжайшим контролем, — холодно отрезал градоправитель Пао. — Более того, мне хотелось бы подчеркнуть, что преступные деяния ограничиваются собственной средой злоумышленников, то есть происходят среди отбросов общества, без коих не обходится ни один большой город.
— Не сомневаюсь в этом, — успокоил чиновника судья Ди и, отхлебнув чаю, поглядел на Ляна. — Только что вы упомянули о чужеземных преступниках, а до меня дошли нелестные слухи о Мансуре. Способен ли он использовать арабских разбойников в преступных целях?
Лян выпрямился. Теребя жидкую бородку, он долго раздумывал, прежде чем ответить.
— Сам я незнаком с Мансуром, достопочтенный господин, но, конечно, много о нем слышал, в основном от своего друга и собрата по торговле господина Яо. С одной стороны, Мансур — опытный мореход, изобретательный и ловкий торговец. С другой — это истинный араб и безраздельно предан своему племени и религии. У себя дома он хорошо известен, так как ведет свой род от халифов и, служа им, выиграл немало битв с варварами Запада. Мансур метил наместники одной из завоеванных им земель, но как-то уязвил халифа неосторожным словом, и его изгнали от двора. Таким образом Мансур и стал мореходом, но не теряет надежды вновь обрести милость халифа и ради этого готов на все. — Лян немного помолчал и, тщательно подбирая слова, добавил: — Все, что я сказал, основано на тщательно проверенных мной фактах. Прочее же — только слухи. Кое-кто уверяет, будто, сумей Мансур учинить крупные беспорядки здесь, в Кантоне, ограбить город и отплыть домой с богатой добычей, халиф, возможно, сочтет это подвигом во славу арабов и в награду восстановит положение Мансура при дворе. Однако повторяю, это чистой воды слухи. Я могу и заблуждаться насчет Мансура.
Судья Ди удивленно вскинул бровь:
— Что может сделать горстка арабов против тысячи хорошо вооруженных и обученных воинов Поднебесной? Не говоря о страже, охране порта и прочем?..
— Мансур участвовал в осаде множества варварских городов, так что, надо полагать, у него богатый опыт. Кроме того, ему известно, что Кантон, в отличие от городов севера, застроен в основном двухъярусными деревянными домами. Поэтому в сухую ветреную погоду достаточно развести огонь в подходящих местах — и пламя охватит весь город. А во всеобщей неразберихе даже мелкие группы злоумышленников способны сделать все, что угодно.
— О Небо, он прав! — воскликнул Пао.
— Далее, — продолжал Лян, — тот, кто устроит в городе беспорядки, обретет массу пылких сторонников, как только начнется грабеж. Я говорю о нескольких тысячах танка. Они сотни лет копили ненависть к нам.
