видал. Нет, детдом нам не с руки… Да я и устарел для этого.
В таких разговорах они пересекли железнодорожное полотно и пошли вдоль путей.
— Помню, в детдоме один парнишка был, ну, прямо еж! Уж как его приручить хотели, — нет! Написал на доске в классе «исплататоры», все бросил, забился в уборную, за печку. Он там от скуки целыми днями считал, сколько поездов пробежит, — дом был возле железной дороги, — сколько галок пролетит, сколько пьяных пройдет, все считал. А потом повесился4.
Были и беспризорные, специализирующиеся на парочках. В автобиографии Коли Воинова есть эпизод, в котором описывается налет на влюбленных. Этот отрывок свидетельствует о том, как беспризорные держали в страхе добропорядочных граждан и как относилась милиция к малолетним воришкам.
Чтобы раздобыть одежду, беспризорные использовали проверенный временем способ: раздевали несчастных прохожих, оказавшихся на улице поздно вечером. Вообще-то, люди старались не входить из дома в ночное время, а, главное, держались подальше от тихих безлюдных улиц и городских окраин. Если на тебя напали, бесполезно кричать и звать на помощь — никто не поможет, не откроет двери или окна. Напрасно искать защиты у милиции: с наступлением ночи милиционеры сидели по своим участкам. Между милицией и беспризорными шла постоянная война; днем они ловили нас, а ночью мы устраивали засады, часто нанося им удары в спину. Ночь принадлежала беспризорным.
Однажды вечером Мишка пригласил меня на дело с другими ребятами. Конечно, я, не раздумывая, согласился, потому что дело, в котором участвуют большие ребята, казалось мне прибыльным и важным. На улице было очень тихо, темно, луны на небе не видно. Cлышен лишь хруст снега под ногами. Мы прошли несколько кварталов, потом спрятались в подворотне и стали ждать. Где-то через полчаса увидели парочку, медленно направляющуюся в нашу сторону. Мужчина что-то оживленно рассказывал своей спутнице. Они остановились и сели на скамейку неподалеку от нас.
— Иди, Коля, — прошептал мне один из подростков. — Сейчас повеселимся.
Я вышел из подворотни и направился к ним.
— Угости сигареткой, товарищ.
Парень, обнимавший девушку, испугался, но, увидев, что перед ним ребенок, облегченно вздохнул.
— Отстань!
— Дай закурить, друг!
— Дай ему, — сказала девушка, — иначе он не отстанет.
— Вот, бери и уходи. — Парень торопливо сунул мне в руку сигарету.
— А прикурить?
— Ну, хватит, надоел! Вали отсюда! — закричал он.
— Ладно, тогда рубль дай.
— Что же это такое! — закричал молодой человек, теряя терпение. — Ты оставишь нас, наконец, в покое?
— Пошевеливайся! — крикнул я. — Думаешь, хорошо мне стоять тут на морозе?
— Нет, ты когда-нибудь видела нечто подобное? Ну все, хватит! — И он замахнулся, чтобы ударить меня. Этого и ждали остальные ребята. От подворотни отделилось четыре тени.
— В чем дело, товарищ? Ребенка бьете?
— Нехорошо жадничать. Рубля ему жалко! Ладно, давай пальто!
— Но, товарищи…
— Пальто, — сказал Тришка, наставив на парня нож. — Живо!
Парень понял, что сопротивляться бесполезно. Дрожа всем телом, он начал снимать пальто. Тришка выхватил пальто у него из рук и, довольный, надел.
— Теперь пиджак, — сказал другой мальчик.
— Товарищи, — пробормотал юноша, — как же я пойду домой? Сжальтесь надо мной! Ведь я заболею.
— Живо! Видишь, мы тоже раздеты, и ничего. Шевелись, или я тебя проткну. Дома-то наверняка есть еще одежда!
После пиджака и брюк мы перешли к рубашке и ботинкам. Когда жертва была полностью раздета, настала очередь девушки. Сняв и с нее всю одежду, мы их отпустили. Эти двое, совершенно голые, убежали в разные стороны, а мы, смеясь, смотрели им вслед5.
Любимым приемом беспризорных было напасть вдвоем или втроем на одинокую женщину, легкомысленно гуляющую поздним вечером. В книге советского детского писателя Николая Огнева «Дневник Кости Рябцева», опубликованной в 1927 году, друг Ванька ведет Костю в подвал, где скрываются беспризорные, а после объясняет ему, как действуют налетчики.
Ванька мне тут рассказал, что в этом подвале живут «сшибчики»6. Они так делают: один прячется в воротах, другой гуляет по улице как милый. Как идет какая-нибудь барыня с ридикюлем, сейчас же который гуляет по улице бросается со всего размаха ей в ноги, а другой из ворот вылетает, выхватывает ридикюль, и оба дралка. Есть и просто воруют из карманов. А то лазают по квартирам. Некоторые и по-русски говорить не умеют, только по-татарски, а воруют не хуже7.
Если ограбление не удавалось, рассказывает Коля Войнов, следовало быть готовым к неизбежным побоям и тюрьме.
Приключения наши не всегда заканчивались хорошо. Однажды, когда мы с Мишкой сильно проголодались, мы пробрались в большой кооперативный магазин, и, пока кассир был занят с покупателем, Мишка выхватил из кассы пригоршню банкнот. К несчастью, в толпе покупателей случайно оказался милиционер. Он схватил нас обоих и потащил к выходу, сопровождаемый одобрительным гулом толпы: «Молодец!.. Меньше будет этого сброда! Пусть зададут им хорошенько!»
В милиции нас отметелили кулаками, потому что плети или ремни осуждались как «буржуазная дикость», и бросили на ночь в камеру, где мы немного отошли от побоев. На следующий день нас вернули в детский дом8. Трамваи и поезда
Транспортная ситуация в таком крупном городе, как Москва, после революции оставалась ужасной еще очень долго. Надежда Мандельштам, приехавшая в Москву с мужем в марте 1922 года, отмечала:
Москва росла не по дням, а по часам, но не вверх — домами и пристройками — ничего не строилось, только ветшало и разваливалось, а людьми, со всех краев земли стремившимися в Москву. Кое-как налаживался городской транспорт, но еще по огромному городу ходили главным образом пешком, да еще ездили на «ваньках»9.
Трамвайные остановки были излюбленным местом карманников. Беспризорники ловко шныряли среди желающих проехать остановку-другую. Один толкал и отвлекал жертву в толпе штурмующих трамвай, другой в суматохе запускал руку в карман пальто или пиджака. Гораздо реже карманники орудовали в салоне трамвая, поскольку это было куда рискованнее. Если вора поймают с поличным, ему несдобровать — вряд ли пассажиры проникнутся к нему сочувствием, как минимум еще и побьют до прихода милиции. Впрочем, пассажиры всегда были настороже. Хьюз вспоминает: «Впервые я узнал о беспризорниках в Москве, где меня предупредили, что эти бездомные мальчишки воруют в трамвае кошельки. Ничего подобного со мной не случилось, но я опасался татуированных подростков, когда они подходили ко мне слишком близко»10. Умению воровать на остановках или в трамваях опытный беспризорный
