трудом не может в рабстве жить!
И встал виллан, чтоб королю на всё глаза открыть.
И запылал Эссекс и Кент от писем долговых,
Открылись тюрьмы и сильней ряды сплотились их…
Средь прочих узников – Джон Болл в Мэйдстоуне сидел.
Святой отец, свидетель Бог – народа счастье зрел.
И выйдя вновь заголосил он проповедь свою:
-Я как пред Богом за людей всей верою стою!!
Любовь, о , Англия моя – направлена в народ,
Что непосильно бремя им уж стало от господ!
Да, спятил я , сидя в тюрьме, но тем сильней Джон Болл!
И бросив Кент, амвон – давно я странствовать ушёл.
Мой храм есть мир, а мой приход – все люди на Земле,
Откройте все свои глаза, и хватит жить во мгле!
Когда вилланом стал виллан – о том не ведал Бог,
А дать рабу своих господ он сам бы , верно б мог!
Скажи , Матильда,– где твой муж? Детишек полон дом,
А ты одна, поля пусты, кто смотрит за скотом?
– Аббат нам запретил молоть, забрал все жернова,
А муж взял вилы и ушёл отстаивать права.
Нам вольность хартией(5) ссудил ещё Оффа – король (6)
Но беспредел де ла Маре к ответу сам привёл.
–Скажи мне , Джоан,– где твой сын, как бросил он тебя?
– Ушёл от сборщиков долгов, от нищеты в отряд.
Теперь отряды все идут на встречу Королю,
А Короля , поверьте , Джон, я всей душой люблю!
Но рядом с ним давно уже предатели сидят:
Архиепископ Сэдберри и Герцог Гентский , гад! (7)
По их законам платим мы чудовищный налог,
Чужая алчность нищету рождает, – видит Бог!
Теперь по выбору вождя на Лондон ждёт поход…
– А кто же выбран? – Тайлер был, по имени Уот.
Настало время перемен – благоволил им Бог:
В дали армада Короля, в пыли чужих дорог!
3. Уот Тайлер.
Толпа гудела и ждала: что скажет им вожак?
Нелёгок путь до короля – без плана здесь ни как!
И много было разных слов, но вождь подвёл итог:
–Над нами будет лишь Король, ну а над всеми – Бог!
Не жди пощады Гентский Джон, не видеть тебе власть (8)
Из всех налогов будет с нас – пятнадцатая часть!
На встрече лично с Королём я буду говорить
И сотрясалася толпа: «Эгей, тому и быть!»
Армада двинулась беря без боя города,-
Открыть ворота их друзьям не стоило труда.
Пылали записи долгов, бордели , приорат..
Неслась анёва к Королю, напоминая ад.
Закрылся Лондон и со стен на зарево взирал…
Элита скрылась в Тауэр, и Ричард весь дрожал.
–Не одолеть нам силой скот! Скот требует собак,
Он буйный только во хмелю, а в трезвости – дурак!
Так держит в замке двор совет, и выжидает час
Молясь , что – «чернь за Короля, ну а Король – за нас!»
Спасенье в том ,– хоть юн Король (четырнадцать лишь лет)
Он чует трон и нашу власть, и за страну ответ!
Ещё в ответе за дела так не дрожала знать,
Но стены Лондона крепки, и оставалось ждать.
Да, стены Лондона крепки, – врагу бы не далось
Взять вплавь течение реки , разбив о стены злость!
Но то – врагам… а весь народ к повстанцам был склонён.
И вот армадой бунтарей был город окружён.
Ещё так не был близок люд к свободе, к Королю;
И сам не ведая себе накидывал петлю.
Слова о братстве и любви имеют разный толк
У тех кто носит грубый лён, и надевает шёлк,
У тех , кто трудится всю жизнь, и тех, кто шлёт на смерть,
Когда ж встречаются враги – берёт порода верх.
Все ждали с ужасом войны, что Лондон так не взять,
Но скрывшись в замке с Королём всё не решалась знать.
Уот не долго вёл совет – посланец прискакал
С призывом: «Лондон вам открыт!», и ахнул тронный зал!
Под скрип решётки и моста победный гул толпы
Казалось, рабства пошатнул кровавые столпы…
И тут читатель, извини – раб – Колизею враг,-
Он знал ли кто кричал «убей», там на верху? – лишь мрак!
А гнев народный бьёт с лихвой, и чаще – на авось,
И вместе с лондонцами зло всем выместить пришлось.
Дом правосудия пылал ( мы знаем чей был суд)
Эгей! – а вот ростовщика за волосы влекут!
Открыты тюрьмы и сожжён был герцога дворец,
Не знал святой Варфоломей, где алчности венец!
(Случилась в гильдии ткачей неконкурентность мер:
Фламендцев выдал «шиболет» на англицкий манер!)
И вот повстанцам донеслось: Король сойдёт до них!
Как не легко ж ему далось толпе явить свой лик.
Наутро замок распахнул железные врата,
И кавалькаду первых лиц узрела беднота.
В парадном блеске мишуры – герольды, флаги , двор
Теснясь друг к другу , Короля вели на разговор.
Но лишь спасенье было в том для Короля теперь-
Отдать обидчиков толпе, не запирая дверь,
Потом народ же обвинить в убийствах первых лиц!
Бесстыдство – подлость королей, обманчивей лисиц.
И встреча их произошла на пустоши Майл Энд.
Казалось , именно такой все ждали Happy End.
Почаще б так держала власть перед людьми ответ –
Тогда б от вил да топоров не нужен был совет!
Казалось , что впервые мир услышит те слова,
Так близок был к свободе раб, как к шее голова!
Но мудрость слов тех велика, где выстрадана боль!
Тебя я славлю , человек, Земли понесший соль.
4. Первая встреча
А пустошь заняли ряды бесстрашных бунтарей,
Дубины, вилы топоры и кто кого рваней.
Вот лик явил им суверен – сто тысяч пало с ног,
Глася: «Да здравствует Король и преданный народ!»
Ни кто не смел бы сделать здесь неосторожный шаг,
И гнёт нависшей тишины нарушил сам вожак:
– Король! Я буду говорить от имени людей
Чьи топоры пробили путь к свободе без судей,
К свободе жизни, я ж простой был кровельщик Уот,
Кто выбран первым среди них отыскивая брод.
Мы жили как кроты в норах бесправны и слепы,
И каждый, кто трудился сам, был в крайности нужды.
Взгляни: народ – страны остов, он платит дань трудом,
Но от кандал, как от беды страдает весь наш дом!
Сейчас дай право им решить – кто предал в них тебя,
Свершить свой суд! Тебе ж , Король, все преданность трубят!
