Разумеется, я тоже могла бы начать, но не хочу. Мне интересно, догадается ли он сам, почему мне больше не хочется есть мороженое. Почему мне вдруг захотелось уйти.
– Обиома…
Я поворачиваю голову и встречаю его извиняющийся взгляд. Ладно, это и пробежка от автобуса почти компенсирует его глупую реакцию у туалета. Его грудь вздымается и опускается вдвое быстрее, чем минуту назад, когда я думала, что он вот-вот упадет от усталости.
– Что скажешь?
– Я… сожалею.
– Что ты имеешь ввиду?
– Я имею в виду… – он замолкает, видимо, подыскивая нужные слова, но решив, что нашел их, продолжает: – …ситуацию с женщиной перед туалетом. То, что она тебе сказала.
Я смотрю на него, жду… нет, надеюсь, что он скажет что-то еще. Но он молчит. Он понятия не имеет, что происходит внутри меня. В чем реальная проблема. Разочарованная, я перевожу взгляд с него на велосипедиста, проезжающего мимо. Наверное, едет домой. Я тоже хочу домой. Спрятаться. Пойти по пути наименьшего сопротивления, промолчав. В понедельник можно будет сделать вид, будто ничего не произошло. Как я обычно делаю. С людьми, которые мне безразличны. Но Яспер? Яспер из другой категории. Он мне нравится, и я бы хотела проводить с ним больше времени. Следовательно, нам придется это обсудить. Чтобы подобное не повторилось.
Я снова искоса смотрю на него.
– То, что эта женщина приняла меня за уборщицу из-за цвета моей кожи, – это неприятно, но… твоя реакция… ты засмеялся, а потом стал вести себя так, словно ничего не произошло, – ранила меня гораздо больнее.
Он сглатывает, и я вижу, что мои слова вызвали в нем неприятное чувство. Неловкость.
– П-прости… Я… я не хотел смеяться. Я понимал, что женщина сморозила глупость, но я… я не знал, что делать и что говорить. Поэтому и расхохотался, и это была дурацкая реакция. Мне искренне жаль, Обиома. – Он потирает лоб. – Я боялся, что если что-нибудь скажу, то это только усугубит ситуацию.
– Для меня или для тебя? – В моем тоне намеренно слышна провокация.
– Для… меня, – тихо признается Яспер, глядя перед собой.
Я делаю то же самое. Мы несколько минут сидим рядом и молчим. Пока я не нарушаю молчание.
– Мороженое? – Яспер смотрит на меня так, будто не понял вопроса. – Ты все еще хочешь мороженого? – На этот раз я произношу предложение целиком.
– Мороженое? Здесь?
– Ага. В нашей морозилке. – Вспомнив, как бодро мои родители взяли его в оборот этим утром, хотя они и поладили, я поспешно добавляю: – Родители в больнице. – Он испуганно таращит глаза, и я быстро добавляю: – Мой папа – медбрат, а мама – врач.
– А, ясно.
Я сажусь, и Яспер следует за мной к нашему дому.
– А кто твои родители по профессии? В смысле… – Я неуверенно осекаюсь. Я и так знаю, что его мама – директор нашей школы.
– Моя тетя? – спрашивает он.
– Да.
– Все нормально. Ты можешь называть ее Ма, как я, – объясняет Яспер. – Кстати, на будущее: их зовут Вера и Фатима, они сестры. Так что, если тебе захочется задать вопрос о директрисе, можешь сказать твоя мама Вера. Или просто твоя мама.
– Запомнила. Тогда я хотела бы узнать кое-что о твоей тете Фатиме. Кто она по профессии?
– Моя Ма – юрист.
– Клево!
Оставшуюся часть пути мы говорим о том, кем мы хотели бы стать в будущем. И о том, что Яспер пока не знает, кем собирается стать. Из-за чего я ему слегка завидую. С тех пор как я рассказала своим родным и друзьям о своем желании стать психологом, я ощущаю определенное давление. Я как будто обязана этого добиться. Почему-то все этого от меня ждут. Но возможно, я это придумываю, и на самом деле давление исходит от меня самой.
Вскоре мы уже на нашей кухне. Я протягиваю Ясперу пиалу с ванильным и шоколадным мороженым.
– Это слишком много! – жалуется он.
– Ты не сказал «стоп».
– А ты не предупреждала, что собираешься меня закормить.
Вскинув бровь, я скольжу взглядом по его спортивному телу.
– Ты это переживешь.
– А твои родители? Они же догадаются, что я был здесь, раз пропала половина мороженого. – В его голосе звучит почти паника, как будто то, что он здесь сидит, – серьезное преступление.
– Верно. – Уголки моих губ подергиваются. – Первое, что делают мои родители, вернувшись домой, – взвешивают мороженое, чтобы убедиться, что все на месте.
– Ты прикалываешься? – прищурившись, спрашивает Яспер.
– Вовсе нет. – Я стараюсь сохранять серьезность, но не выдерживаю и хихикаю.
Он скрещивает руки на груди.
– Я не хочу, чтобы они решили, что я подорвал их доверие. Мы же не договаривались, что я сегодня еще раз зайду к вам домой.
– Да, когда кто-то крадет их мороженое, они становятся невыносимы. – Я закатываю глаза. – Они будут не против, Яспер.
Он измученно стонет.
– Ну, ладно. Но если ты соврала, я переведу все стрелки на тебя.
– В доме или на улице?
Мы выбираем последний вариант. Вооружившись двумя огромными порциями, мы проходим через гостиную в сад. За столиком под навесом мы поглощаем мороженое и наблюдаем друг за другом. Наши взгляды снова и снова пересекаются, хотя мы сидим рядом. И каждый раз это поражает меня, как молния. Как прежде в кафе, когда его зеленые глаза напрочь выбили меня из колеи. Когда он улыбается, как сейчас, и на его щеках появляются ямочки, я таю быстрее, чем ванильное мороженое в моей пиале. Я кладу в рот еще одну ложку и заставляю себя больше не смотреть на его губы. Но мне удается продержаться три секунды.
– Можно тебя кое о чем спросить, Обиома?
– Смотря о чем.
– Моя мама намекнула, что ты… ушла из последней школы не по доброй воле. – Я чувствую, как тело напрягается. – Я не стал ее расспрашивать. Она бы все равно не поделилась со мной подробностями, но мне хотелось спросить тебя лично. Если ты хочешь об этом поговорить. А если нет, забудь. – От одной мысли о том, что произошло, у меня учащается пульс. Я глубоко дышу и пытаюсь успокоиться, но Яспер неверно истолковывает мою реакцию. – Извини, забудь. Я не хотел досаждать тебе расспросами.
– Все хорошо. Ты мне не досаждаешь. Я… думаю, это правильно, что ты спросил меня напрямую.
Он смотрит на меня и ждет.
Я ставлю мороженое на стол, как будто об этом легче говорить с пустыми руками. Я вдруг чувствую, что ладони вспотели. Я вытираю их о джинсы, делаю глубокий вдох и собираюсь с силами, чтобы… Честно говоря, я не знаю, чтобы что. Ведь я не сделала ничего плохого. Ничего такого, за что мне было бы стыдно, даже если моя прежняя школа и заставляет меня чувствовать себя уголовницей. Возможно, из-за этого возникает страх, что меня осудят или на меня навешают ярлыки. Но если Яспер поступит так же, о нем все равно придется забыть.
– Я… вернее, мне… предложили уйти из
