что в центре Млечного Пути находится огромная черная дыра. Сегодня вечером у меня будет возможность поработать на одном из этих телескопов вместе с Энн, известной и опытной наблюдательницей.
Солнце едва взошло, но впереди меня ждали бериллий, Большой остров и десятиметровые зеркала, и я была слишком взволнована, чтобы снова заснуть. Я решила хотя бы собрать вещи, разу уж не в состоянии отдыхать перед ночным наблюдением. В семь утра я уже радостно металась по своей крошечной квартире-студии в Гонолулу, укладывая одежду в маленький походный рюкзак, а на фоне бормотал телевизор.
Я уселась на футон, скрестив ноги, и задумалась, стоит ли брать с собой фотоаппарат, когда постель вдруг затряслась. Я выпрямилась и стала озираться вокруг, как удивленная луговая собачка. Несколько долгих секунд все в квартире содрогалось. Потом наступила тишина.
«Хм», — подумала я. За двадцать два года в Массачусетсе я ни разу не испытала на себе сейсмической активности, но за два месяца, что я прожила на Гавайях, несколько раз случались небольшие подземные толчки. Похоже, это в самом деле было землетрясение!
Но тут планета, будто в ответ на мои мысли, показала мне, как на самом деле выглядит землетрясение. Позже в тот же день, загуглив «землетрясение сегодня» (а что еще было делать ученому?), я выяснила, что мою постель трясли быстро движущиеся продольные сейсмические P-волны, которые предшествуют «настоящим», поперечным S-волнам.
Дальше вся квартира начала раскачиваться: задрожал пол, заметался взад и вперед вентилятор на потолке, задребезжали раздвижные дверцы шкафа. Для меня это все было в новинку, и я какое-то время просто наблюдала за происходящим, но тряска все не прекращалась — и тут у меня случился выброс адреналина, и я забегала по квартире, готовая… собственно, к чему? Я жила на пятом этаже и мало что могла сделать в такой ситуации, кроме как нарезать круги по квартире и надеяться, что конструкция здания надежна. Я ограничилась тем, что схватила плащ, ключи, сотовый телефон, походную аптечку, нож, налобный фонарь и шлепанцы (оглядываясь назад, я абсолютно не представляю, как умудрилась собрать все самое нужное, поскольку в голове у меня билось только «о боже, боже, боже»), распахнула входную дверь и встала там, мертвой хваткой вцепившись в дверной косяк, потому что вспомнила, что во время землетрясений вроде бы полагается встать в дверной проем. Причем здание все еще дрожало. Неужели землетрясения длятся так долго? А может, с планетой что-то случилось?
Толчки утихли вскоре после того, как я заняла пост в дверях. Я оглядела коридор, но из соседних квартир никто даже не выглянул. Хм. Должно быть, все не так уж страшно. Я вернулась в квартиру. Это было страшновато, но, наверное, я просто слишком остро реагирую. Я попыталась успокоиться и вернуться к важной задаче: выбрать счастливую пару носков для наблюдения. Кабельное телевидение не отключилось, значит, все в… надо же, а местный новостной канал почему-то не работает. Хотя, может, это нормально…
Я отключила зарядившийся ноутбук от сети и спокойно убрала его в сумку, когда лампы замигали, а потом отключилось электричество. Все абсолютно нормально. Судя по шуму за окном, люди начали выходить на улицу. И едва я положила с собой кошелек и папку с заметками для наблюдений, как пол снова начал подпрыгивать — это был толчок конечной фазы землетрясения. Ладно, ладно, понятно.
Я схватила сумку с ноутбуком и свой наспех собранный набор для выживания и поспешила вниз, экипированная для чего-то среднего между астрономическим наблюдением и съемкой учебного видео для бойскаутов. Жильцы дома собрались на первом этаже и пытались поймать новости по радио. В основном попадалась музыка на укулеле или помехи, и пока мы ждали, я наконец задумалась: А аэропорт хотя бы открыт? Смогу ли я попасть на Большой остров? Будем ли мы сегодня работать на телескопе?
Наконец попались новости. Оказалось, до нас докатились отголоски землетрясения магнитудой 6,7. На Большом острове.
Электричество и вышки сотовой связи в Гонолулу не работали, но в конце концов мне удалось связаться со знакомыми аспирантами, и они подтвердили, что наш с Энн сеанс наблюдения отменен, как и все остальные, запланированные на ту ночь на Мауна-Кеа. Поскольку это была наша единственная ночь на телескопе «Кек», назначенная на осень, мы ничего не могли поделать — спектрам, звездам и разгадке тайны бериллия оставалось только ждать следующего года. К вечеру мы с друзьями собрались в одном из наших обычных мест встречи — в доме рядом с астрономическим факультетом, куда мы втиснулись ввосьмером и объединили наши скоропортящиеся продукты и источники света на батарейках. Мы вслух рассуждали о землетрясении. Пострадал ли кто-нибудь на Большом острове? А что с дорогами, не затопило ли их? Могло ли землетрясение повредить телескопам?
На следующий день на астрономический факультет пришло электронное письмо. К счастью, обошлось без жертв и серьезных разрушений, но некоторые дороги на Мауна-Кеа стали непроходимы, а несколько телескопов получили повреждения, в том числе оба «Кека». К счастью, купола и конструкции телескопов были спроектированы с учетом сейсмической опасности, поэтому повреждения не стали критическими: и массивные стеклянные зеркала, и здания остались целы. Тем не менее, судя по предварительным оценкам ущерба, обсерваторию нужно было закрыть на ремонт на несколько дней, так что никаких наблюдений в ближайшее время не предвиделось.
Письмо заканчивалось словами: «Если это вас утешит, погода у нас сейчас просто ужасная».
Обсерватории представляют собой забавный парадокс: это сложные и высокотехнологичные центры научной деятельности, которые относятся к числу крупнейших и наиболее конструктивно совершенных инженерных объектов в мире. В то же время они лучше всего функционируют, когда расположены в глуши. Поэтому и телескопы, и люди, которые на них работают, просто обречены подвергаться иногда жестоким экстремальным воздействиям стихий. Сара Таттл, астроном, которая в том числе исследует создание приборов для телескопов, очень точно об этом сказала: «Мы берем эти высокоточные научные приборы и просто мучаем их»[4].
Горные вершины, на которых строятся обсерватории, как правило, находятся в отдаленных местах, открытых воздействиям стихий, и даже в благоприятных условиях туда нелегко добираться. Окружающая среда в сочетании с экстремальными погодными условиями в горах способны нанести ущерб телескопам. Так, зимой 2011 года на обсерваторию Мейера-Уомбла в штате Колорадо, расположенную недалеко от вершины горы Эванс в Скалистых горах на высоте 4348 метров, обрушились порывы ветра со скоростью до 42 метров в секунду. Поскольку горная дорога была закрыта с октября по май, астрономы из Денверского университета впервые заметили неладное, только когда ветер снес одну из
