бы когда-нибудь проснуться в гробу, пожираемой червями. От этой мысли желчь вырывается изо рта, и я не успеваю ничего предпринять. После безжалостных судорог собираю остаток сил, которые еще теплятся в этом теле, по стене поднимаю себя в вертикальное положение и аккуратными шагами продвигаюсь к выходу.
Проходя еще одну такую же ужасную комнату, краем глаза замечаю в темном углу на полу три матраса, на одном из которых, мне кажется, кто-то лежит, выхожу к длинному коридору. По окружению, виду из окна – это второй или третий этаж. Преодолев длинный бесконечный коридор, вижу лестницу с прогнившими ступенями. Делать нечего, нужно выбираться! Аккуратно переставляю ноги по самому ближнему к стене краю ступеней, шаг за шагом продвигаясь к свободе. Они скрипят, кряхтят и трещат даже под весом этого жалкого тела, но выдерживают, и я благополучно ступаю на пол первого этажа.
Выхожу на улицу, делаю шаг за шагом вперед, через опустевшее пространство, к тому, что блестит на солнце. «Эльдорадо, мифический город из золота», – думаю я и смеюсь, сухо и беззвучно. Голова кружится, тошнота накатывает, в глазах периодически темнеет. Меня мучает то дикий холод, пробирающий ознобом каждую клеточку тела, то лютая жара, накрывающая градом потовых излияний. Это ад на земле. Мне кажется, то, что чувствуют наркоманы в периоды ломки, – это пытка как минимум третьей ступени ада. Так сказать, готовьтесь, ребята, будет чудовищно.
Не знаю, сколько длится мое путешествие – в таком состоянии время кажется бесконечным, а муки непомерными. Я добираюсь до тонкой речушки, если можно так назвать искусственный канал, вырытый, наверное, для сброса чего-то не очень хорошего. Но это лучшее, что я могу себе позволить. Я вливаюсь в мелководье. Вода остужает кожу, прохлада обвивает мои руки и ноги. Сухой рот вбирает в себя влагу, а желудок щемит от постоянных позывов к очищению. Я стою среди потока выброшенной воды в тонком застиранном и затертом сарафане неизвестного цвета и чувствую только одно желание – отдаться течению и уплыть из этого мира выкинутым отбросом бытия. Смотрю, смотрю, смотрю на движение воды. Потом резко прихожу в себя, вспоминаю, кто я есть на самом деле. Плескаю водой в лицо, несколько раз очищаю желудок от желчи и выбрасываю из головы глупую идею и жалость к себе.
Руки начинают замерзать, и я прячу их в карманы. Там, как и ожидалось, нет ничего, не считая какого-то фантика.
«Может, это конфета? Как же было бы здорово, если бы это оказалась шоколадная конфета или хотя бы жвачка».
Вытаскиваю маленький комочек фольги, разворачиваю его и не верю своим глазам.
«Вот же черт… Ну что за невезение!»
Может, стоит побыть Элизой, раз я все равно в ее теле? Нужно немедленно гнать эти мысли. Как я вообще могла подумать об этом?! Этот яд почти полностью поглотил Элизу, и я туда же. Сворачиваю фольгу и выбрасываю в поток грязной воды.
Зачем мне эта угасающая жизнь? Может, я здесь, чтобы понять какие-то вещи или почувствовать разницу? Но вряд ли я должна переживать одни только лишения, чтобы что-то узнать. Это просто непостижимо. Я больше так не хочу. Не хочу возвращаться сюда. Не хочу чувствовать, не хочу страдать!
И тогда, осознав, чего точно не хочу и не буду делать, я вытираю горячие, обжигающие слезы, делаю вдох и иду на звук дороги, доносящийся откуда-то слева.
Месяц назад в теле Анны
После очередного пребывания в жизни Элизы я начала искать выходы. Выходы, которые, может, не желала найти она, но хотела отыскать я. Я пересмотрела потоки информации в интернете, изучила клиники, прочитала истории людей. Честно сказать, раньше никогда не думала, что на лечение этой болезни нужно так много денег. Оказалось, очень дорого стоит стать снова здоровым, безумно дорого вернуть себе жизнь – ту жизнь, которая была твоей и которую ты упустила, словно песок сквозь тонкие, хрупкие пальцы. Я даже зарегистрировалась в паре групп, где общались люди со схожими проблемами. В этих группах были те, кто справился, и те, кто в процессе, друзья и знакомые потерпевших. Также я нашла сообщество, где люди дважды в неделю собирались в часовне на окраине и пытались справиться с этой бедой совместно. Но нет, все это не для меня. Элиза, как я успела заметить, не жаждала изменений. Мне казалось, она махнула на себя рукой, бросилась в бездну, и эта черная дыра уже практически поглотила ее с головой. Болото с гниющей жижей затягивало ее все сильнее и сильнее.
И вот я наткнулась на сообщение в группе под громким названием «Поможем вернуться» о клинике в пригороде Мэя. Как я поняла из завязавшейся переписки, клиника эта, хоть и частная, принимала тяжелобольных на льготной основе. Ее описание и методы меня не сильно порадовали, она не была похожа на те картинки, которые я видела на сайтах других, дорогостоящих, клиник, и, конечно, не соответствовала тому, что показывали по телевизору. Там не баловали пациентов живописными прогулками, пирожными и вниманием добрых санитаров-красавцев. Зато, если верить фотографиям, в ней царили потрясающая стерильная чистота и строгий режим. Там этого червя терпеливо выскабливали из тебя не только таблетками и уколами, но и особым подходом к душевному возрождению через труд, групповые занятия, психотерапию и с помощью ряда специальных методик.
Может, это место строгое и со своими правилами, но мне показалось, что оно того стоило. Да и вообще, никто не говорит, что должно быть легко. Легко уже было. Но в клинике уж точно будет не хуже, чем в тех местах, где просыпается Элиза.
Я погрузилась в переписку группы «Поможем вернуться», выспрашивая подробности, адрес, условия приема и все, что хоть как-то помогло бы мне изучить проблему и найти для нее решение. На мои многочисленные вопросы откликнулась одна из администраторов группы – куратор многих «воскресших» под ником «М. Вайт». У нас завязалась добрая и очень основательная беседа. Из нее мне стало известно почти все, что нужно: группы, фонды, программы. А главное, что в той клинике есть бесплатные места, которые спонсируются теми, кто справился и хочет помочь нуждающимся. Главный критерий отбора на бюджетное лечение – желание выздороветь. Только те, кто искренне жаждет изменений, могут рассчитывать на такую программу. М. Вайт рассказала много историй из жизни, много чудесных исцелений, но при этом не скрыла и угнетающий процент рецидива. Я не понимала, как, пройдя ад и выбравшись снова на землю, можно захотеть туда вернуться.
М. Вайт: Ты не понимаешь и никогда не
