именно у них было «последнее слово» в олимпиадном цикле.
Вскоре стало ясно, что сбор представителей всех областей в одном месте – технически очень сложная задача. Поэтому были введены промежуточные, зональные олимпиады. Министерство просвещения предлагало использовать для этого мартовские каникулы, перенеся областные туры на январские школьные каникулы. Это имело смысл, если рассматривать олимпиады как спортивное мероприятие, но противоречило нашим целям отбора людей в ФМШ и НГУ. Во-первых, в январе восьмиклассники ещё слишком мало знают физику, чтобы проводить c ними разумное собеседование. Во-вторых, при этом из олимпиады исключаются студенты, которые не могут выезжать на областной тур в разгар экзаменационной сессии; при этом разрушается наша система преемственности поколений. Для москвичей и ленинградцев, «окучивавших» густо населённые и более развитые области Европейской части, с их небольшими расстояниями до областных центров, потеря некоторой части потенциальных учеников и студентов была вполне допустима. Для нас такие потери были недопустимы. Поэтому Сибирский оргкомитет не соглашался на перенос сроков, и долгое время у нас хватало сил на защиту этой позиции.
В первые годы ядро олимпиадного комитета сохранялось почти без изменения. В физической части традиции сохранялись довольно долго. Мне пришлось взять на себя организацию составления задач для заочного и областного туров и нашего вклада во Всесоюзную олимпиаду (в этой работе важную роль стал играть Г.Л. Коткин), организацию проверки решений заочного тура и формирование физической части команд для проведения областных туров. Поездки в некоторые города, такие, как Магадан, Владивосток, Южно-Сахалинск, Петропавловск Камчатский,…считались очень интересными, и набор людей для проведения в них олимпиады был фактически конкурсным. Найти людей для проведения олимпиады в некоторые другие города было не очень просто. В первые годы мы – организаторы - считали недопустимым для себя отправляться в интересные поездки. Я позволил себе такие поездки только на третий-четвёртый годы олимпиадной работы.
Для качественного проведения олимпиады нужно ежегодно выполнять целый ряд работ. Нужно придумывать новые задачи, существенно отличающиеся от старых новыми идеями, а не усложняющейся громоздкостью. Необходимо проверять работы заочного тура (пока он существовал) и проводить квалифицированные собеседования со школьниками на областном туре, позднее сюда добавилась и работа в заочной ФМШ. Это – творческая работа, и дело может успешно продолжаться, только если его участники кровно заинтересованы в нём. Поначалу с этим справлялись энтузиасты – научные сотрудники. Но со временем олимпиадная работа стала приедаться многим первоначальным участникам. Если людей для этой работы назначать, то интереса не будет возникать, качество работы будет падать. Поэтому члены первого оргкомитета организовали систему преемственности в проведении олимпиад. Понимая, что самые заинтересованные люди – те, кто пришёл в НГУ через ФМШ и олимпиады (и помня свой опыт), мы с самого начала многое доверяли студентам. Нередко в бригаде, выезжавшей в областной центр в составе 4-5 человек, среди которых были кандидаты наук и научные сотрудники, старшим назначался студент. Подготовку задач и проверку работ вели студенческие оргкомитеты, на физфаке их возглавляли в разное время Витя Буднев, Ефим Глускин, Толя Дроздов. К концу 60-х годов вся основная методическая работа по олимпиаде по физике и математике была доверена студентам. Наша роль состояла в поддержании тонуса и в «прикрытии» студентов от возможных начальственных ограничений.
В этой системе было важно, что областной тур проводился в мартовские школьные каникулы, и туда свободно могли выезжать студенты. Им было очень лестно приехать в родной город с делегацией СО АН, и конкурс на поездки был достаточно высок и квалифицирован.
Эта система преемственности не только гарантировала непрерывность и развитие олимпиадной работы, но и воспитывала в людях общественную активность, направленную на реально полезное дело. Активность студентов, не знавших чинопочитания, нередко бывала неудобна или неприятна руководству. Я помню, как студент Аркадий Сливков, проводивший олимпиаду в Новосибирске, попросил уйти из зала, где школьники писали работу, видного преподавателя физфака, заведующего лабораторией института СО (в конце концов тот признал правоту Сливкова, но долго удивлялся его смелости).
Постепенно олимпиадный комитет пополнялся людьми скорее административного склада. Его роль становилась всё более формальной. Основные методические вопросы решались на секциях по отдельным наукам, возглавляемых работающими членами оргкомитета, и здесь роль студентов была очень велика. Для решения организационных, но не методических вопросов, было создано оргбюро, в которое входили только активно работающие студенты и молодые сотрудники СО (в частности, А.А. Берс).
В 1968-9г. Е.И.Биченков стал проректором НГУ и вскоре принял на себя ответственность за работу со школьниками. Недовольный своеволием общественности, которой трудно было управлять административными методами, он стал вводить дополнительную бумажную отчётность команд, выезжавших на областной тур. В конце 60-х годов у меня пошло одновременно два очень интересных направления научной работы, и времени на олимпиадную работу у меня оставалось всё меньше и меньше, некоторые решения стали проходить мимо меня. До 1970г. мы – как вполне равноправная сила в организации олимпиад – отстаивали проведение областного тура в мартовские школьные каникулы. В начале 1971г. я узнал, что Биченков согласился с предложением Министерства просвещения проводить областной тур в зимние школьные каникулы. Не знаю – чего здесь было больше – непонимания проблемы, нежелания портить отношения с министерством или сознательного желания отсечь плохо управляемую общественность, и особенно студентов. Это, на первый взгляд техническое, решение оказалось чрезвычайно разрушительным. Оно отсекло от олимпиады студентов, преемственность прервалась. Для студентов, как и для молодых выпускников НГУ, места в олимпиадном комитете уже не находилось. Здесь должны были заседать «заслуженные» люди. В итоге олимпиадный комитет стал всё более бюрократической организацией, а олимпиады превратились в многоступенчатые спортивные состязания по формированию команд на международные олимпиады (эти участники почти никогда не возвращались на учёбу в НГУ). Ритуал победил дело. Состав участников областного тура – основного для нас при отборе в ФМШ – резко сузился, и набор в ФМШ стал ослабляться. Бюрократический идеал казармы вступил в противоречие с основными целями олимпиад и победил.
Существовавшая до этого организация открывала простор для реализации и широкого распространения действительно новых идей и подходов в пополнении НГУ и подготовке новых школьников.
К примеру, в 1965г. выпускник ФМШ, тогда студент 2 курса мехмата Гена Фридман придумал заочную школу, ЗФМШ. Она работала так эффективно, что в эти годы мне не приходилось всерьёз принимать участие в её делах – студенты обходились без нас, и весьма квалифицированно, мы обеспечивали им моральную поддержку. Описываю её историю по воспоминаниям Фридмана (с добавлениями от Миши Перельройзена и небольшой редакционной правкой).
Текст Фридмана: [В начале августа 1965 мы с Володей Харитоновым возвращались из пионерлагеря Орленок и на день остановились в
