в реальность. Зверь, страшный зверь, становится на все четыре лапы и с рыком несется в мою сторону.
Бежать назад домой – значит бежать в сторону зверя. Я выбираю другое решение – бегу к дому Гарри. И когда я подбегаю к двери, ноги отнимаются и не слушаются меня. У меня работают только руки. Страх сковал тело и не дает ногам встать, а руки цепляются за ручку и пытаются открыть дверь. Зверь уже близко, и я просыпаюсь.
Этот кошмар снова и снова снится мне наряду с другими. И вот теперь этот сон я вижу наяву. Но ко мне не бежит зверь. Зверь сидит внутри меня. Он каждый день жаждет крови. И кто знает, может быть вскоре какой-нибудь бедный ребенок будет также убегать от меня, добежит до двери и у него отнимутся ноги. Но он, в отличие от меня, не сможет уже проснуться.
Я смотрел разное кино про вампиров. И лейтмотив многих таких фильмов был один – как вампир борется с жаждой выпить кровь. Я же пока выдержал только одну ночь – и меня с утра мутит, мне хочется блевать, меня мучает жажда. Что-то внутри меня сломалось. Я помню, что когда я открыл дверь машины и прочуял женщину, я хотел ее разорвать. Я не припомню, чтобы долго не пил или не ел в своей жизни. Но тот небольшой опыт, который я имел, подсказывал мне, что дальше будет только хуже. Я не смогу долго терпеть эту жажду и начну вольно или невольно убивать.
Самое плохое, что я ни с кем не мог поделиться своей бедой. Я уже не доверял Куксакеру, который обманывал меня. Он говорит, что скармливает мне по ночам мертвых людей из морга, а на самом деле подсовывает живых.
Агенты посадили меня в бетонную камеру размером четыре на четыре метра. Железная дверь тяжело закрылась. На полу ничего не было, кроме дыры размеров с кулак в углу. Яркий свет падал от четырех светильников.
Я вспомнил о Лесли, которого вытащил с острова и оставил на дороге. Я не мог бросить Лесли Брауна в беде. Однажды он спас мне жизнь, убив человека, который целился в меня, и теперь мы с ним были квиты. Лесли, надеюсь, что ты живой.
Я сел на пол, обхватил колени и закрыл глаза. Не знаю, сколько времени я так просидел, но в какой-то момент услышал скрип двери, такой же, как моя. Через какое-то время, может пять минут, может десять, раздался голос Куксакера:
– Открывай.
Моя камера открылась, и я увидел Куксакера, рядом с которым стояли два бугая в полной экипировке с надписью «ФБР» на груди. Куксакер был, как всегда, в строгом костюме и белой рубашке, черном галстуке и блестящих ботинках.
– Ну ладно, Джерри, рассказывай, какого хера ты тут устроил? – начал Куксакер.
Куксакер зашел в камеру и дверь за ним закрылась, лязгнул засов.
– А не боишься с оборотнем в одной клетке находиться? – спросил я.
– С оборотнем боюсь. Но ты сейчас в человеческом обличье, ты не опасен, – сказал Куксакер, ему было не до шуток.
– О, люди опасней зверей. Вспомни, как я убил брата Кривочлена… – сказал я.
– Да хватит уже. Я думал мы договорились, что ты будешь сидеть по ночам в надежном месте. Ты думаешь, нам нужны убийства невинных людей в городе? – спросил Куксакер.
– Нам совершенно не нужны такие убийства, совершенно. Я не знаю, что произошло. Я просто отключился. А когда проснулся, меня схватили твои агенты. Почему вы не отследили меня? —
– Мы вживили тебе передатчик, но он не сработал. Сигнал от него пришел рано утром, когда ты был на кладбище в своей одежде. Можешь объяснить, как так получилось, что ты оставил в машине телефоны, пистолеты и наушник и ушел на кладбище? – Куксакер сверлил меня своими цыплячьими глазами.
– Я просто хотел побыть один и подумать о вечном. Но случилось непредвиденное. Я стал отключаться слишком рано. Меня тянуло в сон. Я быстро разделся, а дальше не помню, – соврал я.
– У тебя легенда дурацкая, рассчитанная на твоего дурака начальника, Джерри. Я в нее не верю, – сказал Куксакер.
– Куксакер… – протянул я, – тебе придется меня терпеть. Потому что я знаю, как сделать так, чтобы эпидемия оборотней прекратилась. Я нашел то, что ты так долго искал. Поэтому давай я продолжу свою работу, а ты просто заберешь себе лавры. Мне хочется избавиться от этого проклятья. И я теперь знаю, как.
– Как же? – Куксакер сел на бетонный пол напротив меня.
– Я нашел один из углов пазла и поставил его в правильное место, теперь мне осталось собрать весь пазл. Ты сказал, что эпидемия оборотней началась более двенадцати лет назад. И брад Кривочлена исчез в то же время. Потом он вернулся, но не один, а с семьей, – проговорил я.
– Ты намекаешь на то, что Мэтью Джонсон был первым оборотнем? Даже если это так, после смерти оборотня его кровь полностью становится человеческой. Мы не нашли в его крови никакой зацепки, – сказал Куксакер.
– А и не надо искать в его крови. Поищи в крови его сына Брэда – ему как раз двенадцать лет. Думаю, он зачат двумя оборотнями. А если это так, то, возможно, по его венам течет кровь первородного оборотня, его отца, та самая, которую ты ищешь, – сказал я.
Куксакер задумался.
– Да, возможно, ты прав. Думаю, твой талант пригодится нам. Но я даю тебе последний шанс. Больше никаких закидонов. Мы заменим твой датчик на новый. Возможно, он сломался, – сказал Куксакер.
Куксакер встал, засов щелкнул и дверь открылась. Агент направился к двери, я хотел проследовать за ним, но он меня оставил.
– Тебе придется немного подождать, пока я подпишу документы и улажу формальности. Потом агенты заменят тебе датчик и отвезут на стоянку, где стоит твой пикап. Ты поедешь с мешком на голове, эта точка секретная, никто не должен знать адрес нашей базы, – сухо сказал Куксакер.
– Можно один вопрос? Много здесь содержится оборотней? – спросил я.
– Джерри, я же уже сказал, что в Бостоне только один оборотень – это ты. Посмотри на себя в зеркало. Тебе это полезно, – сказал Куксакер.
Куксакер отвернулся и вышел. Я еще раз убедился, что он врет.
Глава 17. В Бостоне становится жарко
Как и сказал Куксакер, маячок мне заменили, а потом отвезли с мешком на голове к моему пикапу. Но их дурацкая конспирация пошла к черту, я
