рассмешило, и я ответила:
Я: Я оставила конфеты в машине моего друга, а от браслета у меня появилась сыпь, так что жирное нет.
Ник: Офигеть, он подарил тебе браслет из-за которого твоя рука зеленеет?
Я вздохнула и принялась писать сообщения, но прежде чем я успела осознать, что делаю, я обнаружила, что нажимаю кнопку вызова.
— Алло?
— От браслета у меня не зеленеет рука. У меня аллергия на серебро.
— Во-первых, разве такое бывает? — спросил он. — А во-вторых, спорю, он хотел бы, чтобы ты рассказала ему эту маленькую личную информацию до того, как он потратился на твои безделушки.
— Да, такое бывает — у меня же аллергия, — я схватила свою содовую с тумбочки и сказала. — И я ему говорила. Он, должно быть, просто забыл.
— Позволь мне всё прояснить, — его голос был глубоким и немного хриплым, словно он только что проснулся. — Ты сказала Джошу Саттону, возможно, самому умному парню в нашей школе, что у тебя аллергия на серебро. А потом он купил тебе серебряную цепочку на День Святого Валентина.
— Браслет.
— Какая разница. Он явно пытается убить тебя.
Я начала смеяться, несмотря на то, что хотела задушить его за то, что он заставил меня сомневаться в Джоше.
— Нет, не пытается.
— Ты уверена? — Я услышала улыбку в его низком, тихом голосе. — Я имею в виду, что осторожность никогда не бывает лишней.
— Слышала подобное. — Я прочистила горло и не могла поверить, что разговариваю с Ником Старком по телефону. Что я позвонила ему. — Так где же ты был весь вечер?
— Воу — отвали, сталкер.
— Заткнись, — сказала я сквозь очередной смех. — Ты работал?
— Да, работал.
— И…? Где ты работаешь?
— Меня должно насторожить то, что ты интересуешься моими приходами и уходами?
— Вовсе нет, — я вспомнила, что он думал о светских беседах, и сказала. — Я просто надеялась, что ты сможешь сделать мне большую скидку в одном из моих любимых мест. Книжный магазин, кафе, доставка пиццы — меня устроит всё из этого списка. Мне нравится иметь связи.
— Итак, — он звучал чуть бодрее. — Ты хочешь использовать наше знакомство для своей личной выгоды, ты это хочешь сказать?
— Совершенно верно. — Я улыбнулась в тишине своей спальни и сказала: — Хотя я бы не хотела, чтобы это звучало так меркантильно.
— Не хочу тебя разочаровывать, но я работаю в 402 Ink. В тату-салоне.
Он работал в тату-салоне?
Всем известно, что он сделал тату в прошлом году, будучи десятиклассником, что сделало его невероятно крутым, поскольку законный возраст без разрешения — восемнадцать лет. Но работать там? Это настоящий уличный авторитет.
— Я не разочарована, — сказала я, представляя, как его губы скривятся в усмешке, когда я скажу: — Я планирую набить два огромных рукава на следующей неделе, так что это просто идеально.
— Конечно, планируешь.
— Ты не знаешь.
— Думаю, что знаю.
Я кивнула в знак согласия, хотя он этого не видел, и спросила: — Чем именно ты там занимаешься?
— Всё, что не связано с татуировкой. Отвечаю на звонки, веду социальные сети, сайт, отвечаю за кассовый аппарат — по сути, я их мальчик на побегушках.
— А-а, — я откинулась на подушку и натянула одеяло до плеч. — Вообще-то звучит интересно.
— Можно подумать, — он звучал так, словно шёл куда-то, когда сказал: — А как насчёт тебя? Где-то работаешь?
— Я работаю в «Кофе Гекса».
— Правда? Странно, что я тебя там никогда не видел.
— И часто ты туда ходишь?
— Нет. Я вообще-то ненавижу кофе.
Это заставило меня фыркнуть. — Конечно, ненавидишь.
— Я больше любитель чая.
— Опять врёшь?
— Я правда выпиваю четыре-пять чашек успокоительного чая каждый день.
— Ты, должно быть, врёшь.
— Богом клянусь.
Я попыталась представить его за чашкой чая, и, честно говоря, это было слишком мило. От него исходил сильный вайб Джесса Мариано (прим. пер.: персонаж сериала «Девочки Гилмор»), когда он говорил о книгах, и чай только усилил это.
— Ненавижу чай.
— Конечно, ненавидишь.
— Ты ведь не собираешься пытаться убедить меня, что я ошибаюсь? — Джош любил чай и всегда пытался заставить меня попробовать его. — Любители чая, как правило, зазывалы, которые клянутся, что если ты попробуешь чай так, как его пьют они, тебе понравится.
— Какое мне дело до того, что ты пьёшь?
— Я… сама не знаю.
— Слушай, мне нужно идти. Я просто не хотел, чтобы ты сходила с ума и теряла голову из-за своей любимой гигиенички.
— Я как раз собиралась это сделать, так что большое спасибо за звонок.
— Ты похожа на этот тип девушек.
— Я знаю.
Он издал лёгкий смешок и сказал: — Кстати, сожалею по поводу твоего ужасного подарка на День Святого Валентина.
— Всё в порядке, — это заставило меня снова рассмеяться. — А что ты подарил своей девушке?
— Девушке? Да ладно тебе, мне не до этого.
— Ну, а если бы…? — не знаю почему, но мне очень хотелось знать.
— Если бы было? Ну даже не знаю — не шоколад и анафилаксия, это точно.
Я снова рассмеялась и сказала: — Давай. Расскажи уже.
— Ладно. — Он издал рычащий звук и сказал: — Э-э, что-то что имеет для неё значение, наверное. Я имею в виду, будь она таким же книголюбом, как ты, я бы попытался найти специальное издание её любимой книги или что-то по типу этого.
— Ох, — Я даже не собиралась позволять своим мыслям уноситься туда, к совершенно фантастическим возможностям подарка.
— Но кто-то недавно сказал мне, что я довольно угрюмый человек, поэтому подарки и коммерческие праздники — не в моём стиле.
— Ах. — Я вспомнила то утро у его грузовика и сказала: — Облом с угрюмостью, но девушка, похоже, классная.
Это заставило его рассмеяться очаровательным хриплым смехом, который просочился по моим венам и пронзил меня до кончиков пальцев ног. — Спокойной ночи, Эмили Хорнби.
— И тебе спокойной ночи, Ник Старк.
Я только нажала «отбой», как пришло сообщение.
Джош: Приветствую тебя, милая валентинка.
Я почувствовала вину, когда ответила.
Я: Приветствую.
Джош: Мы завалены работой, поэтому я не смогу позвонить до перерыва, но я хотел быстро передать привет, на случай, если ты уснёшь.
Я: И тебе того же .
Джош: Ты носишь браслет?
Я: Нет, я в постели.
Джош: Я вспомнил, что ты любишь блестящие вещи, и он напомнил мне о твоей улыбке.
Мне не особо нравились блестящие вещи — я не была любительницей побрякушек — и как серебряный браслет-цепочка мог напомнить ему о моей улыбке? Как именно: мою улыбку в шестом классе, когда у меня был полный рот брекетов
