воли дёрнулся правый глаз, но она взяла себя в руки и продолжила так же приветливо:
— Так кроме капусты есть ещё грибочки…
— Я же сказала, что мне не нужна капуста. Эх, молодёжь, — вздохнула женщина.
Ласковая улыбка на лице Ринэи начала перекашиваться вправо и терять свою искренность. Принцесса собрала всю свою силу воли и снова вежливо, но уже без певучих ноток начала:
— Нет капусты, хорошо? В корзинке есть пирожки с грибами, визигой, курагой и картошкой.
Старушка всерьёз задумалась, морща лоб и почёсывая висок.
— Хм… что бы выбрать? Может, с визигой? Хотя нет. Не люблю рыбное… Или с грибами? Да, давай мне, девочка, пирожочек с грибами.
«Слава Великому Свету и богам его! Обещаю, что зажгу огонёк в храме при первой же возможности», — мысленно возрадовалась принцесса… зря.
— А знаешь, деточка. Я, пожалуй, не буду брать пирожок с грибами, а возьму… м… Что бы взять?
В голове принцессы что-то щёлкнуло. Правую ладонь едва не скрутило судорогой от вспышки ярости. Улыбка превратилась в оскал, а сама Ринэя, чувствуя, что теряет контроль, вызверилась:
— Да бери уже что-нибудь, старая зараза!!!
— Ох, ты ж, свет-свет! — отшатнулась от злой принцессы старушка и приготовилась бежать, но…
— Позвольте мне, пожилая леди, — Мала появилась как из-под земли, успокаивающе кладя ладонь на плечо старушки и вынуждая повернуться к себе. — Пирожки лучшего качества! Прекрасные пироги с визигой! Улучшают пищеварение и успокаивают нервы! В вашем возрасте — это то, что нужно!
Старая женщина уже и забыла про злую Ринэю, внимательно слушая Малу.
— Хм… а ты права, деточка. Возьму я, в самом деле, пирожок с визигой, — спокойно улыбнулась она, доставая кошель.
— Сама же говорила, что рыбное не любишь, — сквозь зубы тихо процедила Ринэя.
К концу смены Мала продала всю корзину, а Ринэя только три пирожка. Обе девушки сидели на том же бортике фонтана на площади, попивая местную минеральную воду.
— Нда, подруга, — с ехидством посмотрела Мала на мизерный, по сравнению с собственным, заработок принцессы. — На такие деньги ты заживёшь по-королевски.
— Смейся, смейся, ехидна, — мрачно ответила Ринэя, провожая взглядом несколько человек, которые шли на молитву в храм Великого Света. Принцесса подумала, что, возможно, стоит пойти и ей, чтобы успокоиться и настроиться на нужный лад, но от благочестивых мыслей Ринэю отвлекла реплика Малы:
— Мои булочки оказались вкуснее, хих, — воительница допила стаканчик минеральной воды.
— Знаем мы, какие там булочки, — процедила принцесса, косясь на подругу. — То-то все парни рядом крутились.
— Мои… кхм… «булочки», на которые ты намекаешь, немногим больше твоих, — заметила Мала. — Просто ты не умеешь вести себя с покупателями, избалованная принцесска.
— Мала… просто помолчи. Лучше пойдём в храм, а потом посмотрим дальше, что у нас по программе, — Ринэя тихо вздохнула.
— Время есть, — кивнула воительница, став уже серьёзней. — Пойдём, Ринэечка. Попросишь у Великого Света терпения для работы или денег. Лучше денег. Боюсь, терпение твоя личность отторгнет.
Мала встала и направилась в храм. Ринэе очень хотелось стукнуть воительницу, но она успокоилась. Как и почти все жители Зоны Света, также называемые «светляками», принцесса была искренне верующей.
Здешний храм, вернее один из трёх здешних храмов, был довольно большим, но сильно уступал столичному. Собор Эрдоса мог вместить порядка полторы тысячи человек. Здесь же помещалась лишь треть. Большое белое здание с тремя острыми башнями, которые олицетворяли триединство вселенной. Самая маленькая была украшена кольцом серого камня, олицетворяя обывательскую сторону жизни. Вторая имела кольцо чёрного камня и обозначала силу мрака, дань традиции в обозначении тёмной стороны пороков триединства. Самой высокой была белоснежная башня, которая венчала фасад здания. Внутри был большой зал для молящихся в форме круга, в середине которого стояла чаша. Строго над чашей находилась вершина белой башни, в которой была встроена система зеркал. Они, постоянно меняя своё положение не без помощи заклинаний жрецов-сотворителей, ловили солнечные лучи в любое светлое время суток от зари до заката. Получавшийся луч света всегда спускался с верхушки башни в чашу. Вдоль стен зала находилось шестнадцать маленьких алтарей, у которых люди стояли и произносили слова молитвы, если хотели обратиться за помощью к Великому Свету.
Атмосфера храма внушала уважение и наполняла душу необъяснимой тихой радостью. Даже те, кому за день не повезло, стояли здесь со спокойными и добрыми улыбками. Луч света, уходящий от чаши в вершину шпиля, создавал особое настроение. Один взгляд на него заставлял задирать голову, рассматривая, как луч уходит в далёкую высь, а душа наполнялась трепетом перед мыслями о той небесной высоте, недостижимой для человека. Даже маги-мудрецы, которые прекрасно знали, что находится там, наверху, за облаками и за небесным куполом, испытывали то же самое. Они как раз называли «небесной высотой» иное. То, что не нельзя пощупать или увидеть, но можно лишь почувствовать душой.
Ринэя благочестиво склонила голову перед чашей, сняв свой берет. Мала последовала примеру подруги. В другом от входа конце зала находилось возвышение, на которое через заднюю дверцу взошёл высокий пожилой жрец-целитель в жреческом плаще зелёного цвета и начал вещать. Вечернюю молитву Ринэя знала наизусть: это были красивые слова о приближающейся ночи, о том, что не нужно бояться происков тьмы, ибо за каждой ночью следует новый день с его радостями и новыми открытиями.
— Невысокий чин у старика, — сочувствующе заметила Мала.
И правда, в таком возрасте носить зелёный жреческий плащ было странно. По табели о рангах сначала шла чёрная форма учеников, потом сиреневая форма послушников. Зелёная шла сразу после них и обозначала простого жреца без особого влияния. Далее следовала синяя форма, каковая была у Нирна и давалась или сильным жрецам, или весьма влиятельным. Нирну её дали за огромную целительную мощь. Алую и серую форму носили высокие чины. Золотая полагалась первосвященникам, а белую носил только верховный жрец, он же первосвященник Пареенда. Ещё белые халаты имели право носить экзорцисты, но их не так много, а восьмиконечная звезда на белом плаще есть только у верховного жреца.
Ринэя выслушала знакомую проповедь от жреца, услышав и нечто новое. Видимо, строгих образцов для проповедей не было, и каждый жрец мог добавить что-то от себя. Старик заговорил о вреде курения табака, который в последнее время стали завозить из Кенрегенра в больших количествах. Будучи жрецом-целителем, он весьма красочно описал последствия такого развлечения.
— Ладно, подруга, нам пора, — Мала тронула Ринэю за плечо. — Работа сама себя не сделает.
Принцесса с неохотой пошла за воительницей, не дослушав проповедь.
— Вот это?!!!
— Да. А что не так? Неплохой бар, где вечером собираются местные жители,
