белом взлетали над землей, будто у них были крылья. Внимательно обследовав место происшествия, сыщики нашли странные следы на земле — точно такие, как и возле тела профессора химии. Это были не следы ботинок, а какие-то странные круглые отпечатки, словно кто-то специально тыкал в землю тростью или костылями. И вот тут-то старожилы Московского уголовного розыска невольно вспомнили историю о «попрыгунчиках». Судя по всему, в Москве снова объявились последователи Ваньки Бальгаузена.
«Попрыгунчики» и абвер
И действительно в ноябре 1941-го, в самые тяжелые для москвичей дни войны, по городу прокатилась целая серия нападений на одиноких женщин и пенсионеров. Действовали преступники по одному и тому же сценарию: внезапно появлялись из темноты перед одиноким прохожим, и пока тот лежал без сознания от пережитого ужаса, безнаказанно грабили. Осадное положение, в котором находился огромный город осенью 1941-го, явно было на руку преступникам: Москва была темной и мрачной, на окнах светомаскировка, уличное освещение не работало. Правда, по улицам постоянно ходили милицейские и военные патрули. И как-то раз грабителей чуть было не задержали. Услышав крик очередной жертвы преступников, находившийся рядом патруль бросился на помощь, но догнать «попрыгунчиков» не удалось: они на своих пружинах стремительно ускакали в темноту.
Выйти на таинственную шайку сотрудникам МУРа помог муж потерпевшей Белы Розинской — инженер одного из оборонных предприятий Москвы Михаил Розинский. 15 ноября он заявил о пропаже своей жены — той самой, которая буквально за несколько дней до этого стала жертвой «попрыгунчиков». Дело поручили сержанту милиции Гриценко. Тот обстоятельно допросил Розинского. По словам инженера, Бела неделю назад ушла из дома и до сих пор не вернулась. Все это время Розинский отчаянно искал пропавшую супругу. Он обошел всех знакомых, друзей и подруг, показывал фото жены постовым милиционерам — никто ничего не видел.
При этом во время беседы в МУРе инженер всячески пытался доказать, как сильно он любит свою супругу: плакал навзрыд, рассказывал какие-то истории из их совместной счастливой жизни, сокрушался по поводу потери ребенка… Эти нарочитые стенания показались опытным муровцам подозрительными. Начальник МУРа Касриэль Рудин, человек с огромным опытом работы и потрясающей интуицией, прямо заявил: к исчезновению гражданки Розинской причастен ее муж. И поручил сержанту Гриценко внимательнее присмотреться к личности инженера.
За Розинским установили негласное наблюдение. И вскоре выяснились удивительные вещи. Инженер Розинский был явно связан… с немецкой разведкой. В пользу этой версии красноречиво говорил, например, такой факт. Однажды поздно вечером на Ваганьковском кладбище Розинский был замечен в обществе человека в рясе. Они о чем-то разговаривали, настороженно озираясь. А буквально через день этого человека поймали в тот момент, когда он на Ваганьковском кладбище, прячась за могильной плитой, пытался подать сигналы ракетницей.
В годы войны, как известно, московская милиция, помимо борьбы с уголовной преступностью, занималась еще и поисками вражеских диверсантов, шпионов и провокаторов. А таковых только за первый год войны было задержано около тысячи. Они распространяли панические слухи среди населения, а по ночам подавали сигналы немецким летчикам, показывая, куда сбрасывать бомбы. Вот и человек в рясе занимался именно этим, запуская сигнальные ракеты в сторону Красной Пресни, где во время войны работали предприятия, выпускавшие боеприпасы и обмундирование для солдат Красной армии.
На Петровке выяснилось, что задержанный диверсант не имел никакого отношения к церкви, а рясу носил для маскировки. По законам военного времени он был расстрелян. Выяснилось также, что инженер Розинский неоднократно встречался с этим человеком, их явно связывали давние и деловые отношения.
Инженера немедленно арестовали. На допросах он признался, что его завербовали сотрудники германской разведки незадолго до войны. Предложили приличное вознаграждение, Розинский согласился. До войны он сливал немцам секретную информацию о работе своего предприятия. А в начале войны получил от Абвера другое задание: сеять панику в Москве, вести антисоветскую агитацию, наводить на стратегические объекты города летчиков люфтваффе.
Для этого Розинскому настоятельно рекомендовали использовать уголовные элементы. Причем, кадры для диверсионной работы ему поставляла сама германская разведка. На временно оккупированных территориях СССР агенты Абвера вербовали уголовников и перебрасывали их в осажденную Москву. Они же снабжали уголовников пружинами и балахонами. Дело в том, что еще до войны аналитики немецкой разведки, внимательно изучая советскую криминальную хронику 1920-ых годов, натолкнулись на дело «попрыгунчиков». Идея немцам понравилась. В одном из отделов Абвера даже разработали целый план, согласно которому шайки уголовников, облаченных в белые балахоны, должны были наводить ужас на мирных советских обывателей. Вот так, благодаря Абверу, осенью 1941-го на улицах Москвы снова объявились «мертвецы» в белых саванах и с пружинами на ногах.
Они регулярно нападали на одиноких прохожих, снимали дорогую одежду и ценности, сбывая награбленное имущество через ломбарды. Но самое главное — по городу поползли слухи о таинственных мертвецах, парящих над землей. А в этом, собственно, и заключалась главная цель, которую преследовали немцы: дестабилизировать советский тыл, посеять у населения панику и чувство обреченности. Отчасти им это удалось.
Бандитов ловят на живца
Что же касается пропавшей жены Розинского, интуиция начальника МУРа не подвела: инженер действительно был причастен к преступлению. Сначала он хотел напугать свою благоверную до смерти, для чего и навел на нее знакомых уголовников. Дескать, они возле нее попляшут в балахонах, Бела испугается и умрет. Но когда выяснилось, что женщина выжила, Розинский решил убить ее сам. По словам инженера, он завел жену в парк «Лосиный остров», ударил камнем по голове, а тело закопал. Чтобы отвести от себя подозрения, Розинский сам явился в милицию и поведал о пропаже жены.
Убийца явно рассчитывал, что в тяжелейших условиях осадного положения муровцам будет не до поиска его благоверной. Однако инженер просчитался: даже в трагические дни осени 1941 года московская милиция работала великолепно. Труп гражданки Розинской был эксгумирован. Судмедэкспертиза установила: смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы. На недоуменные вопросы сыщиков, чем Розинскому помешала красавица жена, тот ответил просто: «Она мне надоела».
По совокупности совершенных деяний инженера Розинского приговорили к высшей мере наказания. А членов его шайки сыщики поймали на живца — так же, как это сделали двадцать лет тому назад их петроградские коллеги. Зная место, где обычно «попрыгунчики» совершали нападения — у Миусского кладбища, муровцы в течение нескольких дней прогуливались там, провоцируя преступников. По договоренности с московской военной комендатурой в эти дни в районе спецоперации не ходили патрули — чтобы случайно не вспугнуть уголовников.
И однажды вечером «попрыгунчики» дали о себе знать, появившись, как всегда, неожиданно из кромешной темноты.
