кушеткой.
Это самое странное в этом человеке, ведь внешне он такой гладкий и отполированный, как элегантный роскошный автомобиль.
Но взгляд в его глазах и то, как он держится, говорит, что с ним шутить нельзя. Ни капельки. Вот почему я чувствую себя в безопасности рядом с ним.
— Если я останусь на ночь, — наконец сказал он, глядя жадным взглядом, от которого я заёрзала на скрипучей металлической каталке, — я хочу кое-что взамен.
Конечно, я обязательно займусь с тобой сексом.
На самом деле, ты можешь нагнуть меня прямо сейчас на этой кровати и… Между бёдер приятно покалывало от этой мысли. Я начала страстно желать, чтобы большими руками он приласкал каждый миллиметр моей кожи.
Несмотря на это, я выпалила:
— Я не буду спать с тобой, — зная, что слишком расстроена, дабы принять его или любого другого мужчину в свою жизнь. Тем не менее, мне позволено фантазировать.
Он ухмыльнулся одними глазами.
— Ох. Ты холодная женщина, Шарлотта.
Я одарила его быстрой улыбкой.
— Прости. Дело не в том, что ты некрасивый. Ты очень симпатичный. Просто… я…
— Ты не должна мне ничего объяснять.
Я мысленно фыркнула, потому что так и есть. Я собиралась выдать очередную глупость, например: — Ну, у меня лужайка не пострижена для гостей. Сейчас не самое подходящее время».
Он продолжил:
— Я собирался сказать, что заплатил за уроки гольфа за неделю вперёд.
— И?
— И я уже признался, что делаю это потому, что хочу узнать тебя получше.
— И? — повторила я, ожидая его требования.
— Я останусь на ночь, но тебе придётся ответить на десять вопросов.
Пфф. Ладно! Легко.
— И ответить только правду, — добавил он. «Проклятье!»
— А могу ли я спросить всё, что захочу?
Он наклонился и провёл большим пальцем по моему подбородку, чуть ниже губ. Я сопротивлялась желанию застонать, или всхлипнуть, или втянуть его большой палец, всё казалось подходящей реакцией на прикосновения такого мужчины.
— Ты, моя дорогая Шарлотта, можешь спрашивать о чём угодно, — ответил он, сверкнув дерзкой полуулыбкой.
То есть я могу спросить, но он не обязательно ответит.
— Мы договорились? — уточнил он.
Спать. Мне нужно поспать. Всего одна ночь покоя и безопасности. Я сойду с ума, если не высплюсь.
И мысль о том, что этот красивый мужчина будет оберегать меня, ну…
— Договорились. Спасибо, Томмазо.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Не стало неожиданностью, что Томмазо настоял отвезти меня домой, после травмы головы. На его машине за сто тысяч долларов — чёрной, гладкой и сексуальной, как и костюм, который он носил. Он успел переодеться, пока меня выписывали.
— Итак, э-э… — Я провела руками по волосам, застенчиво поглаживая шишку на затылке, желая убедиться, что, на самом деле, она не размером с баскетбольный мяч.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он.
— Да, чувствую себя прекрасно. Просто… — Не нахожу слов.
Почему он переоделся? Теперь он стал ещё сексуальнее, и я сомневаюсь в своём решении не впускать его к себе, а также в способности удержать руки при себе.
— Да? — надавил он глубоким и низким голосом, наполненным мужской уверенностью.
— Это и есть настоящий ты? — Я махнула на него рукой.
— Да.
— А та модная одежда для гольфа, в которой был на курорте, или кожаные штаны со вчерашнего вечера? — спросила я.
— Пришлось носить, пока не прибыла моя одежда.
— А. — Я покачала головой. С момента, как я увидела Томмазо, мне показалось, он выглядит неправильно. Милейшая одежда напомнила куклу Бэтмен, одетую в пачку из «Мой маленький пони». И я не говорю о Бэтмене 70-х в синем нижнем белье с потрясающим жёлтым поясом. Нет. Я говорю про Супермена-убийцу. Бэтмен с голосом, похожим на ржавое ведро гвоздей.
— Итак, ещё раз, чем именно ты зарабатываешь на жизнь? — спросила я, непреднамеренно критичным тоном.
— Мне казалось, я сейчас задаю вопросы?
— Ты сказал, что я могу спрашивать всё, что захочу.
— Да, — признался он.
Я ждала, но он не отрывал глаз от дороги, ничего не говоря.
— Хорошо, — выдохнула я. — Не отвечай, но просто знай, что, возможно, не только тебе интересно.
Зачем я это сказала? Мне нужно сдерживать кокетливые порывы, но это чертовски трудно.
Он бросил взгляд в мою сторону и быстро вернул его на дорогу, а затем посмотрел в зеркало, будто что-то высматривал. Или кого-то? Я готова была задремать.
— Интересно что? — спросил он.
— Это один из десяти вопросов?
— Нет.
— Тогда, боюсь, я не смогу ответить. — Улыбнувшись, я отвела взгляд. Имел ли он хоть малейшее представление о том, что делает со мной? У меня в животе трепетали бабочки волнения. И, чёрт возьми, неужели он должен так хорошо пахнуть? Его Мерседес, кстати, совершенно безупречный — пах восхитительной смесью специй и кожи, мужского пота и новой машины.
Он молчал несколько долгих мгновений.
— Ладно, Шарлотта, вот мой первый вопрос: почему вокруг тебя такая большая стена, образно говоря?
— Ты считаешь меня закрытой?!
— Очевидно, тебе хватает уверенности в себе и дружелюбия, но ты держишь всех на расстоянии. Ты не делишься ничем личным.
Не в бровь, а в глаз вопрос, но я не готова на такое отвечать. Слишком сложно и…
— Можно я отложу этот вопрос в долгий ящик?
— У нас уговор.
— А я не говорила, что буду отвечать на каждый. Просто предпочитаю, чтобы мы работали над более сложными темами. — Я указала налево, в сторону дороги, ведущей из города. — Поверни здесь.
— Ты живёшь довольно далеко от
