Папа считал, что в этом нет необходимости, а с мамой мы о сексе не говорили.
Я вошла в кабинет и осторожно опустила подносы на столик. Девочки по очереди встали на весы, и я записала цифры. Индия забралась на кресло. Я застегнула на ней манжету тонометра. Эрику это зрелище очень заинтересовало, и она во все глаза смотрела, как манжета надувается.
Раздался стук. В дверях возникла миссис Сигер.
– Проверьте их на инфекции и заболевания, передающиеся половым путем, – сказала она, будто не замечая девочек.
Я подняла медкарту, скрывая ею свое лицо.
– Да, мэм.
Когда миссис Сигер удалилась, я выдвинула держатели для ног. Эрика в свой черед залезла на кресло и откинулась на спину, придерживая колени. Я слышала, как через мои ноздри входит и выходит воздух. В горле встал ком; я попыталась сглотнуть, боясь задохнуться.
Тогда, в день аборта, мне не ввели анестезию. Не знаю, каким инструментом пользовалась та женщина. Помню, что я кричала, а мисс Поуп полным страдания голосом бесконечно повторяла мое имя. Когда все кончилось, я была благодарна ей за поддержку, но жалела, что не попросила Тая поехать со мной. Он не мог понять моих чувств отчасти потому, что его тогда не было рядом. Встав с койки, я отстранилась и от него самого, и от наших отношений. После такого мы просто-напросто не могли оставаться вместе.
– Мисс Сивил?
– Поднимайся, поднимайся. – Я рывком затолкнула ножные держатели обратно в кресло, не решаясь посмотреть в глаза Эрике. – Пожалуйста, закатай рукав.
Я смочила ватный тампон спиртом и обработала ей плечо.
– Кстати, почему вам прописали уколы? – Я взяла пузырек и ввела иглу. Оттянув поршень, наполнила шприц препаратом.
– Какая-то женщина пришла к нам домой и сказала папе, что отвезет нас в клинику и сделает так, чтобы мы не забеременели. Папу, по-моему, она до смерти напугала. Он все время говорит, что не знает, как растить нас без мамы.
Я выпустила из шприца воздух.
– А до этого кто-то спрашивал вас про мальчиков?
– Нет, мэм.
– И бабушка тоже?
– Бабушка… когда умерла мама, она будто опустила руки или вроде того. Целыми днями не вставала с постели.
Эрика зажмурила глаза. Я поднесла иглу к ее плечу. Когда девочек впервые привезли в клинику, Эрике было двенадцать, а Индии десять. Никто не потрудился спросить, начались ли у них уже месячные. Я предполагала, что обе сестры еще девственницы. И тем не менее мы кололи им препарат, который мог оказаться смертоносным, из опасения, что девочки начнут половую жизнь.
Или что их изнасилуют. Вот оно, это слово. То, о чем невозможно даже помыслить. У меня задрожала рука.
– Кто-нибудь из взрослых… когда-нибудь… трогал вас с Индией, приставал к вам?
– Мисс Сивил, вы меня пугаете.
– Индия немая, – прошептала я, – откуда мы можем знать, что никто к ней не прикасался? – Я все еще держала иглу возле ее плеча.
Эрика покачала головой и заплакала.
– Я просто знаю, мисс Сивил. Я никого к ней не подпущу.
Она всерьез верила, что может защитить младшую сестру. Верила, что может знать все. Но всего не знает никто. Даже я. Не имея возможности говорить, Индия была беззащитна. А Эрика сама еще ребенок. Тай совершенно прав: стоило задать им больше вопросов.
– Черт, – прошипела я, бросая шприц на поднос и сдергивая перчатку. За стеной слышался голос миссис Сигер, но я не различала слов, все превращалось в невнятное бормотание.
Индия удивленно округлила глаза. Обычно, когда она смотрела на меня, я распознавала в ее взгляде обожание. Она всецело мне доверяла, и во мне поневоле зарождались материнские чувства. Этого я ожидала от себя меньше всего. Я никогда не мечтала о детях, в отличие от многих девушек, еще с юных лет грезящих о свадьбе и муже. Меня привлекала карьера, миссия более важная, чем материнство или замужество. Образ жизни, который в те времена был типичным для женщин, представлялся мне чересчур заурядным.
Я слила содержимое шприца в раковину, наполнила второй, затем опустошила и его тоже.
– Мисс Сивил?
– Никому не говори, что я не сделала вам укол, ясно? – велела я, проклиная себя за сомнения в их честности и невинности, но вместе с тем сознавая, какие ужасные последствия могут быть у моего поступка.
Эрика кивнула.
Для меня в тот день все только начиналось. Я понимала, что следующий шаг – убедить остальных медсестер не колоть препарат – ни несовершеннолетним девушкам, ни кому-либо еще. Титаническая задача, но ее нужно выполнить.
Я взяла медкарты и изящным почерком написала в них уйму вранья.
18
– Так больше нельзя, – сказала я Алише однажды вечером, спустя неделю после осмотра. Мы сидели в комнате отдыха, и подходило время закрывать клинику на ночь. Я практически загнала ее в угол.
– Как – так?
– Нельзя продолжать делать пациенткам уколы. Я больше не даю сестрам Уильямс никакие контрацептивы.
Алиша пару секунд молчала. На мгновение я испугалась того, что могу услышать. Но она меня удивила:
– Ты права. Я тоже перестала колоть «Депо».
– Правда?
– Подруга, я уже двух пациенток перевела на таблетки. Просто вписала в их карту, дескать, они сами так захотели.
– Умно.
– Но это не поможет, сама понимаешь. Все медикаменты заказывает миссис Сигер. И если взрослые женщины, скорее всего, не будут пропускать их прием, насчет девушек помоложе я не уверена.
– В том-то и дело, Алиша. Мои девочки еще не занимаются сексом.
– Пока что.
– Ты рассуждаешь прямо как белые.
– Сама знаешь, это не так.
– Прости. Ты права. Говорила с Таем?
– Да, мы часто общаемся.
– Похоже, чаще, чем со мной. – Я вытерла на кухонной столешнице пятна от кофе.
– Тай недавно встретил твоего отца, рассказал про испытания «Депо».
– Знаю. Похоже, парень хочет устроить бунт.
– Мать Тая обещала навести справки, но пока никаких новостей. У нее вроде как есть знакомые в Вашингтоне.
В комнату вошла Вэл, в руках ведро с принадлежностями для уборки.
– Вы чего это расшумелись?
– Пытаюсь уговорить Сивил одолжить мне запасной чепец, пока не куплю новый. Свой я потеряла.
Я даже не заметила, что у Алиши непокрытая голова.
– И миссис Сигер ничего не сказала?
Вэл достала из ведра тряпку и протерла стол. Для сестер помоложе она постепенно становилась кем-то вроде мамочки, следящей за соблюдением порядка. Думаю, миссис Сигер ценила Вэл больше всех нас, поскольку та смогла взять на себя часть бремени организационной работы.
– Я весь день от нее бегаю, надеюсь, не заметит.
В дверях возникла миссис Сигер.
– Чего не замечу? Что вы сегодня без чепца? Забудете еще
