сделав пару шагов, усаживаю на стол, так и не разрывая поцелуй. Не могу от нее оторваться. Дышу ею и живу сейчас только благодаря ей.
Провожу рукой по бедру, и короткое платье задирается еще выше, открывая беспрепятственный доступ к тому, по чему изголодался. Дурею и рычу, пока она ерзает и хватается за мои плечи. Алина царапает кожу и придвигает к себе поближе.
Будто тоже скучала, словно для нее наша разлука тоже была пыткой. Вклиниваюсь коленом между ее ног и раздвигаю. Придвигаюсь максимально близко и впечатываю ее в свой пах.
Вот теперь она там, где должна быть. Максимально близко и предельно отзывчива.
Отрываюсь от ее губ и покрываю шею жалящими поцелуями. Целую и прикусываю кожу одновременно. Хочу оставить на ее коже отметины, чтобы были еще долго видны. Хочу всю ее пометить, чтобы все знали: она моя.
Не отпущу. Больше не дам уйти. Мой тигр урчит внутри и поддерживает мои стремления. А вот девушка начинает упираться ладошками в плечи в попытке оттолкнуть.
— Ян… Ох… Не здесь… — шепчет между стонами.
Я уже плохо соображаю, и остановиться очень сложно. Но она находит, как отрезвить. Опускает руку к моему животу и проводит ногтями сверху вниз. А у меня такое ощущения возникает, что когтями.
Ощущаю боль, а потом запах крови и отстраняюсь. Смотрю, наверное, на нее диким взглядом, но она не боится, а напротив, улыбается.
— Не здесь, — повторяет увереннее и вновь давит ладонями на плечи.
Отхожу, сжимая пальцы в кулаки. Я на пределе, но брать ее силой не намерен. Она должна добровольно согласиться. Если вернулась, то полностью. Полумеры больше терпеть не намерен.
Алина спрыгивает со стола и поправляет платье, которое измазано в крови. Но, кажется, ее это совершенно не волнует. Хотя мое терпение закончилось еще месяц назад, стою неподвижно и жду, что же она предпримет.
Но девушка лишь призывно смотрит в мои глаза. В них и просьба, и предложение, которое она не озвучивает. А потом на ее щеках появляется румянец. Все верно. Хочет, но не может сказать вслух о своих желаниях.
Или ее что-то другое сдерживает?
Или кто-то?
Протягиваю руку вперед и говорю:
— Пойдем со мной, — стараюсь не рычать, но получается с трудом.
Зверь слишком близко подобрался к свободе. Он неотрывно наблюдает и считывает реакции Алины. Она его заинтересовала так же сильно, как и меня. Он толкает к ней. Просит не отпускать. И даже угрожает.
Такой бурной реакции он еще не показывал. И сейчас игнорировать его не буду. Если она добровольно пойдет со мной, то подчинюсь инстинктам. А куда она меня заведут, увидим.
Мучительные секунды проходят, и она вкладывает руку в мою. Рывком привлекаю к себе и внимательно смотрю в ее распахнутые глаза. В них целый космос и калейдоскоп желаний. Наконец-то она откинула страхи. Хоть и не вслух озвучила желания. Алина прикусывает губу, явно волнуясь, а я скалюсь.
"Ты не сбежишь. Больше не отпущу", — обращаюсь к ней мысленно.
А в ее глазах читаю:
"Держи крепче".
Может, выдаю желаемое за действительное, но этот самообман так сладок, что буду верить в него. Переплетаю наши пальцы, надежно удерживая Алину и подхватив сумку, открываю дверь. И, оказывается, нас уже ожидают. За дверью стоят охранники, и явно не мои. Не смотря на Алину, спрашиваю:
— Твои?
Раскидать их смогу, даже если захотят отобрать девушку.
— Мои, — спокойно отвечает, а потом добавляет для них: — Все в порядке. Можете ехать на квартиру.
— Точно? — уточняет и сканирует меня профессиональным взглядом мужчина, что стоит поближе.
— Ян сможет меня защитить в случае опасности.
Они кивают и освобождают нам путь. И все бы хорошо, но на задворках сознания уже мелькают догадки. Если Алину охраняют, значит, она не распрощалась с Одинцовым.
Но как тогда, бездна меня дери, она оказалась на моем бое?
Как тогда без страха отправила охранников отдыхать, зная, что они доложат о каждом ее шаге нанимателю?
И самый важный вопрос: как он вообще ее отпустил?
Я бы не смог.
В полной тишине идем по коридору. Так же, не сказав ни слова, садимся в машину и выезжаем на дорогу. Пока еду на квартиру, столько мыслей и домыслов посетили голову, что попросту отмахиваюсь от них.
Если она тут, значит, что-то изменилось. А что именно, вскоре узнаю. Останавливаюсь возле многоэтажки, и Алина удивленно осматривается, будто только теперь заметила, куда ее вез.
— А где мы?
— Я привез тебя к себе домой. Уже передумала?
Протягиваю руку вперед и глажу по щеке. Малышка взволнована, но, кажется, полна решимости. Что-то в ней изменилось. Кардинально.
Не отвечая и не ожидая меня, выходит их машины. Открываю перед ней двери и после мы поднимаемся на лифте на нужный этаж. Открыв дверь квартиры, жестом предлагаю ей войти.
Это тот рубеж, который она должна пройти сама.
Добровольно и осознанно.
Зная, что обратного пути уже не будет. Я не отпущу.
* * *
Осмотреться он мне не дает, подхватывает на руки и сразу куда-то несет. Не успеваю опомниться, как оказываюсь на кровати. А Ян отходит и смотрит.
— До сих пор не могу поверить, что ты здесь.
Сама не верю, что решилась приехать, но тянуть больше не могла. Я оставила кусочек себя в этом городе. Часть моего сердца осталась здесь с этим парнем. И теперь настало время воссоединения.
Он все еще в крови, но это не пугает. Смотрит так жадно и откровенно, но и это не сбавляет настроя. Я настроена решительно. Пора прощаться со страхами и верить.
Верить, что между нами все может быть по-другому. Не опираться на прошлый опыт, а позволить оборотню затмить его. Я надеюсь, что у него получится.
— Так прикоснись и убедись, что я реальна, — откровенно предлагая такое, жутко смущаюсь и краснею, а он дерзко улыбается.
Подходит ближе и медленно, смотря в мои глаза, снимает босоножки. Он удерживает взгляд и не отпускает.
Гипнотизирует и завлекает.
Забирается на кровать и тянет на себя. Сажусь, и Ян медленно расстегивает молнию на платье, а потом помогает его снять. Буквально на секунду отрывается от моих глаза и смотрит ниже, но быстро возвращается к ним.
В его глазах разгорается настоящее пламя. Такое, что способно нас спалить. И я хочу вступить в это пламя и сгореть.
Сама не верю в свою смелость, когда завожу руки за спину и расстегиваю лифчик. Откидываю его на кровать и лежа избавляюсь от трусиков. Теперь я полностью раздета, а он
