коридора.
Так, а где все кандидатки на роль помощницы-переводчика?
Очнулась ты, Катя! Уже две недели прошло.
Быстрым шагом направляюсь к Лиде, чувствуя, как мужчина прожигает мою спину взглядом. А я еще взяла и обернулась, что б посмотреть, ни оглянулся ли он! Тьфу. Ну и нафига, кто мне скажет?
Он все еще смотрит!
— Здравствуйте, простите, что я тогда сбежала.
— Все с тобой понятно, — с этого места я бы хотела поподробней, что ей со мной понятно, но… — Ты на работу?
— Я …к Александру Михайловичу. Мне надо с ним поговорить. Не знаю, захочет ли он взять меня.
— В жены? — усмехается женщина и по-доброму улыбается. — Десять минут, Катя. Десять! У нас важное совещание. Можешь не стучаться, просто проходи, он ждет. И кстати… он не в духе.
Кивнув раза три, не меньше, делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но чтобы это сделать вдохов надо как минимум минут на тридцать. И желательно вдыхать успокаивающие эфирные масла в этот момент.
Открываю дверь и смело прохожу вперед. Белизна кабинета ослепляет, но я быстро привыкаю. К чему я точно не смогу привыкнуть так это к такому холодному и бесчувственному выражению лица Александра.
— Катя, я не мальчик, чтобы бегать за тобой, — заявляет, не отрываясь от документов. Сидит за своим столом такой важный, мрачный, что я сразу же забыла чего пришла.
— Но я же сама пришла.
Грэх нахмурился и громко выдохнул. Он не предложил мне присесть, но сам поднялся, быстро подошел ко мне, чем не только смутил, но и напугал.
По глазам вижу, он откажет мне в работе, только я не дам ему насладиться такой возможностью. Как там говорил психолог? Главное, ошарашить оппонента с ходу.
— Я буду работать у вас. Буду выполнять все ваши требования. Все! Я готова быть вашей помощницей днём. А ночью ...а ночью той, кем захотите, — говорю с нажимом, после чего наблюдаю, как его брови подскочили от удивления. Он явно такого не ожидал, впрочем, и я не думала, что все же решусь на это.
Мне страшно, и не только потому, что он оборотень. Просто я не знаю, что на уме у богатых мужиков. Я, конечно, догадываюсь, но боюсь, мои догадки могут сильно идти вразрез с реалиями нашего мира. Особенно сейчас, когда удивление Алекса поменялось на злобу.
— Но у меня есть условие.
— Какое? — цедит сквозь зубы. Я не послана на хрен, что уже хорош, но рано радоваться. Собраться бы с мыслью, смелостью…
— Вы дадите мне аванс.
— Хорошо.
— Один миллион, — я это сделала. Сказала! Он откажет? Да кто на такое согласится? Но он глазом не моргнул, кивнул.
— Хорошо. Надеюсь, ты поняла, на что согласилась.
Да, я понимала.
Я продала себя за миллион ради сестры.
17 Катя
— У меня тоже есть условие. Ты прекращаешь обращаться ко мне формально. Ясно?
Ясно за окном, а вот мне нет…
— А можно уточнить? Неформально я должна обращаться, когда мы наедине?
— Пока что разрешаю наедине, но как привыкнешь — всегда.
— Вы понимаете, как это будет странно выглядеть? Пусичка, миленький, мяу-мяу, твоя кошечка хочет лисью шубку! Вы мой начальник! Я такое не смогу говорить!
— А я и не просил, — гад, улыбается! Смешно ему? Он стебётся надо мной? — Неформально это по имени, а не всякое, как ты сказала, повтори?
— Мяу-мяу? — пискнула как котенок, и в эту же секунду в глазах Александра заплясали черти, радуясь неугомонно.
— Да ты ж моя прелесть.
— Неправильно все это… — думала, что подумала, ан-нет, вслух сказала. Не могу смотреть в его глаза, поэтому свои прикрываю ладонью. Стыдоба. Ну зачем я муркнула? С чего я вообще решила, что в реальной жизни любовницы богатых людей ведут себя так же, как в фильмах?
— Я сам решаю, что правильно, а что нет. Я же начальник, — неожиданно улыбается не хищной, а доброй и обезоруживающей улыбкой, отчего в груди немного оттаивает тяжесть, принесенная в этот офис. — И место переводчика уже занято.
Ну конечно. А как иначе. Зато место постельной куклы ждало меня и даже не успело остыть.
Надеюсь, я не продешевила.
Я сглатываю, мне тяжело дается смотреть на него. Не знаю, что я хочу прочесть в его глазах, лице, но пока что это непроницаемая маска.
Меня многое волнует, например, зачем я ему, зачем он вытащил меня из клуба, зачем возился со мной, когда мог просто сбагрить, зачем сделал утром то, что до сих пор вызывает у меня стыд и вгоняет в краску только при одной мысли, где побывал его язык?
— Мы ведь даже не целовались. Так почему? — охренеть, конечно, аргумент. Выглядит как претензия. А если он возьмет сейчас да как засунет свой язык…в мой рот! И тогда на моем теле останется совсем мало мест, куда еще его можно запихнуть.
Боже мой, Катя, ну о чем ты думаешь, он же стоит напротив! А вдруг он еще и мысли умеет читать?
Очень вовремя открылась дверь, амбал в черном костюме не проходит, но заглядывает в кабинет. Даже не постучался, а рожа-то знакомая. Я так мать свою часто не вижу как его!
— Вы преследуете меня?
— Чего? — посмотрел на меня пафосно еще и фыркнул. — Совещание, Алекс.
— Две минуты.
— С каких пор ты справляешься за две минуты? — усмехается и закрывает дверь с грохотом, а я стою с открытым ртом, глядя на оборотня.
— А с тобой… — ох этот желтый взгляд сканирующий меня не к добру. — Мы немного позже поговорим.
— Алекс? — не сдерживая улыбки спрашиваю у него.
— Друзья зовут меня просто Алекс.
— А я-то думала на работе дружбы не бывает. Как же мне вас звать? — надеюсь, он не скажет: «мой господин».
— Правильно говорить: «Как мне обращаться к тебе?»
— Ну и как тогда? Санек не котируется к возрасту, да и я не друган, Сашенька — слишком приторно! Алекс? — несдержанно хохотнула.
— Просто Саша. Смотрю, у тебя настроение игривое появилось, — протянул руку к моей щеке и коснулся ее. Пальцы у него холодные, что заставляет вздрогнуть. А не придется ли мне его согревать после совещания? — Не растрать его, оно
