даже менеджеры в офисе продаж. Разве вы не слышали, когда путевку покупали?
– Не знаю, этим родители занимались.
– Ну да, – насмешливо протянул Данила. – Я забыл, что ты у нас из мажоров. Люкс на шлюпочной палубе, как же!
– А ты не завидуй, – отбрила я. – Нравится полы драить, вот и продолжай.
– Представь себе – нравится!
Мы замолчали. Только сейчас я заметила, что он тяжело, прерывисто дышит, и спохватилась:
– Дан, тебе плохо?
Он взглянул с новым интересом:
– Как ты меня назвала?
Я смутилась, но, не подавая вида, повторила:
– Дан… А что?
– Странно звучит. Так меня еще никто не называл.
– Да ладно! – усомнилась я. – А какое уменьшительное от Данилы? Или ты по документам вообще Даниил?
– Без всяких уменьшительных, просто Данила.
– Всегда? – не поверила я. – А мама тебя как ласково называет?
– Так же. Она с раннего детства настаивала на полном имени и первая подавала пример.
– Ну извини, не знала.
– Да ладно, я не против, – ухмыльнулся он. – Пусть будет Дан. Мимимишно звучит.
– Просто божечки-кошечки, – согласилась я.
Кажется, мы сознательно тянули время, помимо воли опасаясь того, что ждет нас наверху.
– Идем? – наконец спросил Данила.
Я кивнула. Ясно, что в машинном отделении мы не отсидимся, рано или поздно призраки пиратов доберутся до нас и здесь. Если уже не добрались. Иначе как объяснить отсутствие на рабочих местах членов команды?
Мы поднялись в служебное помещение и вышли к ресепшену. За стойкой было пусто, рядом с ней тоже никого не наблюдалось. Я взглянула на часы в виде штурвала, висевшие на стене, и мимолетно удивилась: оказывается, прошло совсем немного времени. А по ощущениям мы провели в заточении несколько часов…
Может, я ошиблась? Снова посмотрев на циферблат, я в первый момент даже не поверила своим глазам: стрелки оказались уже в другом положении. Я моргнула и явно зря: теперь перед глазами вообще все расплывалось, как в тумане. Впрочем, это и был туман – он расползался по холлу, скапливаясь в углах и рассеиваясь на свету, искажая очертания предметов и скрываясь в коридорах.
– Дан, что это? – в страхе спросила я.
– Не знаю, – хрипло ответил он. – Надо на палубу выйти.
Он толкнул дверь, но она не подалась.
– Поднимемся на среднюю, – предложила я. – Я оттуда лодки видела. Ты лестницу осилишь?
– Трап, – снова поправил он.
– Ты опять? – возмутилась я.
– При чем тут я? Просто лестница на судне называется трап.
– Что еще тут у вас есть? – раздраженно осведомилась я. – Камбуз, гальюн?
– Ого, какие познания! – восхитился Данила.
Я вздохнула. Снова мы треплемся, только бы никуда не идти. Хотя, кажется, торопиться некуда, самое интересное мы уже пропустили… Иначе куда все подевались? Не может быть, чтобы за столько времени на огромном теплоходе нам никто не встретился. Ведь еще не поздний вечер… Впрочем, я затруднялась определить, сколько сейчас времени. Цифры на экране телефона мигали и постоянно менялись, а год то и дело сбивался с 2022-го на 1922-й, и я сомневалась даже в электронных мозгах мобильника.
Данила хоть и умничал, и к лестнице подходил весьма уверенно, но на первой же ступеньке остановился, вцепившись в перила. Или они на теплоходе тоже как-то по-другому называются?
Подбежав, я подхватила его под локоть здоровой руки:
– Что?
– Ничего, просто голова закружилась.
– Может, у тебя сотрясение мозга?
Я ожидала, что он начнет возмущаться и доказывать, что с ним все в порядке, но Данила неожиданно подтвердил:
– Может.
Что за человек? Нет бы успокоить девушку.
Он выдернул руку:
– Ладно, идем.
Мы поднялись на среднюю палубу и огляделись: здесь тоже было пусто. Стало совсем тоскливо – не могли же все так рано улечься спать? Расползающийся по пустынным коридорам туман только усиливал ощущение нереальности происходящего.
Дверь открылась беспрепятственно, но это нам мало помогло: выйдя на палубу, мы словно наткнулись на влажную стену – в паре шагов уже было ничего не разглядеть. Ни разу в жизни я не видела настолько непроницаемой серой пелены. А еще удивлялась, когда в книгах или фильмах встречала изображение тумана, практически полностью скрадывающего видимость, и думала, что в жизни так не бывает.
Мы выглянули за борт, но это нам мало дало – даже вода не просматривалась, слышался только ее неясный плеск где-то далеко внизу. Взявшись за перила, я тут же отдернула руки, наткнувшись на холодный металл крюков. Теперь они были вполне реальны! Но что это значит – призраки пиратов обрели плоть и кровь, поменявшись местами с пассажирами и командой? Им нужен наш теплоход, а его обитатели оказались лишними. Только нам с Данилой пока удалось избежать этой участи, но я подозревала, что это ненадолго…
Я хотела отцепить крюки, но они держались намертво. Тогда я наклонилась, пытаясь нащупать лестницу и понять, как далеко она тянется, опасно перегнувшись через борт.
Крепкие руки схватили меня за пояс и дернули обратно:
– С ума сошла?
– Как мы движемся в тумане? – отдышавшись, спросила я.
– По навигационным приборам, – снисходительно пояснил Данила. – Или, думаешь, впередсмотрящий на носу стоит?
– Ничего я не думаю, – разозлилась я. – А ты, если такой умный, лучше скажи: где все и что нам теперь делать?
– Надо в рубку подняться, – постановил он.
– А это где вообще?
– Над солнечной палубой.
– Еще три палубы вверх? – уточнила я. – Не уверена, что ты выдержишь такой сложный подъем. Столько лестниц, то есть трапов…
– Спасибо за поддержку, – хмыкнул Данила. – Мы с тобой идеальная пара супергероев. С нами мир погибнет гораздо быстрее… Впрочем, уговорила: иди одна, а я тебя здесь подожду.
– Давайте разделимся? – процитировала я и тут же отрезала: – Нет уж, этот шаблон мы отрабатывать не будем. Кстати, по пути зайдем в нашу каюту.
Он ухмыльнулся, окинув меня оценивающим взглядом:
– Уверена, что момент подходящий?
Я непонимающе взглянула на него и тут же рассердилась:
– Очень смешно! У нас там аптечка есть, найдем тебе какую-нибудь таблетку.
– От сотрясения мозга?
– Конечно. Всегда берем их с собой в отпуск.
На моей родной шлюпочной палубе нас встретили те же тишина, пустота и плавающая в воздухе серая муть. И только подойдя к двери своей каюты, я сообразила, что у меня нет ключа.
Мысли лихорадочно заметались в голове. Пойти в концертный зал искать своих? Спуститься на ресепшен, там должен быть запасной? Потеряем время, да и разделимся опять же. Но идти в рубку с Данилой, не дав ему хотя бы обезболивающего, не хотелось. Кто знает, что нас там может ждать.
На всякий случай толкнув дверь, я убедилась, что она открыта, и сердце снова упало. Сейчас мы войдем и обнаружим разгром? Переглянувшись, мы шагнули внутрь, и я с облегчением убедилась, что в каюте все в порядке. Вещи лежали на своих местах, но вид у них был отчетливо безжизненный, словно люди покинули комнату не пару часов, а как минимум несколько лет назад.
Захлопнув дверь, я выдохнула, странным образом почувствовав себя в относительной безопасности. Недаром говорят: дома и стены помогают, пусть даже это просто каюта.
– Садись, – пригласила я. – Можешь даже прилечь пока. А
