— Торгуется? — Я даже отдаленно не заинтересован. У Валентайна нет ни одной вещи, которую я мог бы хотеть.
— Он покинет город в обмен на свою дочь.
Я смеюсь:
— Ты действительно ожидаешь, что я поверю в это?
— Верь во что хочешь, он всего лишь отец, который хочет вернуть свою девочку.
— Рен не его девочка, — рычу я, — Вообще-то она когда-нибудь была ею? Он отправил ее жить с Бенджамином Лоусоном, притворившись, что он даже не ее отец.
— Это было для ее собственной защиты.
— Нет, если бы это было для ее защиты, он бы отправил ее далеко-далеко. С семьей, даже не связанной с этим городом или этой жизнью, он держал ее близко по одной причине.
— Что это за причина?
— Он хочет, чтобы она, в конце концов, пришла и однажды заняла его место.
Сэмюэл не отвечает, но гримасничает, что говорит мне о том, что он не верит, что это правда. Но для чего еще ему нужна Рен?
— Ты делаешь ошибку, Сильвер.
— Я?
— Да, — рычит Сэмюэл. — Ты понятия не имеешь, с чем играешь.
— О, я думаю, что знаю, — говорю ему. — Это мой город, это ты пытался войти и забрать его, и это ты, блядь, все потеряешь, начиная с девушки.
— Значит, ты убьешь совершенно невинную женщину во имя мести?
— Да.
— Ты совершаешь ошибку, это больше, чем ты. Было бы мудро сдаться.
— Я умру раньше, чем откажусь от своего города.
— Поверь мне, — встает Сэмюэл, — скоро ты присоединишься ко всем тем, кто похоронил себя сам.
Я навожу пистолет на его грудь.
— Ты можешь отправить сообщение Валентайну, что его дочь будет мертва менее чем через двадцать четыре часа. Ему лучше смириться, потому что он следующий.
Сэмюэл качает головой, а затем поворачивается ко мне спиной и направляется к лифтам, чтобы спуститься вниз.
— О, и Джеймсон? — кричу я.
Он останавливается, напрягая спину.
— Если снова увижу тебя в моем клубе, я украшу стены твоими мозгами.
Пара моих парней провожает его вниз, и Райкер занимает свободный стул.
— Как ты думаешь, что он имел в виду под «это дерьмо больше, чем ты»?
Я пожимаю плечами:
— Это блеф. Валентайн знает, что он не может победить, поэтому он будет использовать что угодно.
— Не знаю, — качает головой Райкер, — что-то не так.
— Просто держите ухо востро, доложите, если что-то вызовет у вас подозрения.
— Так это все? — спрашивает Райкер, когда я встаю и допиваю остатки своего напитка. — Ты наконец собираешься попрощаться со своим маленьким гостем?
Киваю один раз и выхожу.
Как бы моему члену не нравилась эта девушка, пора свернуть этой маленькой птичке шею.
Как всегда, нижняя часть клуба переполнена, в людском хаосе плавают знакомые лица, голые девушки трутся на коленях и танцуют на шестах, а я смотрю, как люди, претендующие на власть в этом городе, наклоняются и вынюхивают. Деньги им в нос. Чертова белая пыль почти на каждой поверхности, и в трусиках девушек, которых я здесь нанимаю, снюхивают больше денег, чем смысла.
Я наклоняю голову в сторону начальника полиции, замечая направленную прямо на него камеру слежения, пока он нюхает дорожку кокаина с живота одной из моих девушек.
Это будет хорошим маленьким компроматом, если он мне понадобится.
Снаружи влажный воздух, обещающий надвигающуюся бурю. Сердитые темные тучи катятся по небу, скрывая луну и звезды.
Мой водитель ждет меня у обочины, и я проскальзываю на заднее сиденье, наконец переводя дух.
Пройдет двадцать минут, прежде чем я доберусь до комплекса, поэтому откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза.
Это будет единственный раз, когда я обрету покой здесь, в салоне Мерседеса. Окна сильно тонированы, двигатель работает плавно и тихо, пока он катит по улицам Бруксхилла.
Перегородка между задними и передними сиденьями поднята, и я могу на мгновение притвориться, что всего этого дерьма не происходит.
Я не помню случая в своей жизни, когда что-то давалось легко. Не поймите меня неправильно, мои транзакции были гладкими, мои деловые отношения успешными, но всегда что-то есть. Как тень, ты не можешь избавиться от дерьма, которое приходит с управлением этим городом, оно всегда будет следовать за тобой, даже в темноте, ты никогда не будешь совсем один.
Мы сворачиваем на Коммершл-авеню, когда разбивается заднее стекло.
— Блядь!
Я низко пригибаюсь, вытаскивая пистолет, но огонь сильный и быстрый. Пуля пробивает перегородку впереди меня, прямо там, где должна быть голова моего водителя, и машина кренится в сторону, прежде чем врезаться в уличный фонарь. Мое тело бросает вперед, ударяюсь о сиденья передо мной, моя голова врезается в борт автомобиля. Огонь продолжается, обрушивая на меня осколки стекла. Такое ощущение, что он со всех сторон, но я знаю, что только с левой стороны, поэтому использую это как преимущество и выскальзываю вправо, низко опуская голову и игнорируя то, как мое тело сопротивляется движениям.
Я выглядываю из-за края машины и обнаруживаю два мотоцикла, водители которых наводят на машину пулеметы. В нос ударяет запах бензина. Бля, бак пробили, с минуты на минуту он загорится.
Я быстро понимаю, что эти ребята — ничтожные люди, без сомнения, принадлежащие к одной из небольших банд, постоянно появляющихся в южной части города. Валентайн, вероятно, имеет их в своей платежной ведомости.
Я проверяю патроны в своем пистолете и выясняю, как лучше их достать, не рискуя при этом снести себе голову. Если бы они были моими парнями, они бы расположились по обеим сторонам машины, чтобы гарантировать, что никто не сможет сбежать, но это то, что вы получаете когда нанимаете идиотов. По всему, Валентайн не умный человек.
В конце концов, пули перестают летать, и я выглядываю из-за угла, обнаруживая, что гонщики дергают руль своих мотоциклов влево, прежде чем вывернуть дроссельную заслонку и умчаться прочь.
Блядь.
Вздохнув, я встаю со своего места и смотрю в
