папу и боятся его потерять? Как жаль, что у меня нет волшебной флейты, трелью которой я бы могла их очаровать и увести за собой.
— Попьем чай, и я с тобой поеду домой, — говорит Алина.
— Ты и Варя поедите со мной.
Молчат.
Вижу по глазам, что не согласны. Состояние отца их напугало, но не отвратило их. Какая детская преданность.
И мне стыдно признаться, но я ревную.
Опускаю лицо, закрываю глаза и медленно выдыхаю, чтобы собраться с мыслями.
— А если я вас двоих у отца оставлю, — поднимаю взгляд на девочек, — вы останетесь?
Наверное, стоит проставить все точки на “i”.
Может, пора признать свое поражение, как матери.
— Мам, — Алина хмурится, — мы же договорились. Я с тобой, а Варя с отцом, а потом наоборот.
— Это глупо! — повышаю я голос. — Девочки, да сколько можно! Ваш отец не в себе! С ним опасно находится!
— Ты ведь сказала, что с ним все в порядке, — Варя хмурится. — Ты солгала?
— Да черт возьми, девочки! Вам меня не жалко? — я иду на низкую и несправедливую манипуляцию, но я в отчаянии. Я хочу выцарапать своих дочерей из когтей Романа. — Не жалко? Это меня тут обманули, меня предали! Варя, — смотрю на старшую дочь, — ты ведь не хотела к отцу…
— Тогда я останусь, — Алина оставляет кружку и упрямо повторяет. — Мам, мы договорились…
— Он и вас предал! С той, с которой вы дружили…
Я должна заткнуться.
Взять в руки свою истерику.
То, что я творю сейчас — неправильно. С детьми так нельзя. Им больно, страшно, а ко всему прочему ковыряю их слабые раненые души тем, что хочу взрастить в них злость на отца.
Но я ведь хочу их спасти.
Или…
Или я хочу через дочерей отомстить Роману? Я хочу, чтобы мои дочери были рядом со мной, потому что я добиваюсь одиночества бывшего мужа?
Если дочки откажутся от него, то только тогда ему будет действительно больно.
Но если ему будет больно, то он точно слетит с катушек. Он не будет тихонько лежать в уголке и выть.
Так без дочек буду страдать я.
А он?
Судя по этому дню мой бывший муж уйдет разрушение всего вокруг и самого себя. И он накажет меня за то, что я лишила его любимых девочек, с которыми он все еще держится роль хорошего отца.
— Девочки, милые, — шепчу я. — Папе надо отдохнуть. На несколько дней… Да я не смогу никого из вас сейчас с ним наедине оставить.
Варя бледнеет, а Алина молчит.
Еще немного и я, похоже, их уговорю. Сказать, что их любимый папочка влепил мне пощечину, а о моей истерике с попыткой столкнуть его с балкона промолчать?
Сказать им те слова, что он мне в лицо выплюнул. О том, что в постели со мной, он как с умирающей бабкой?
И для убедительности расплакаться?
Прикусываю язык, когда слышу шаги.
Дверь на кухню через несколько секунд открывается. Заходит Роман, встает у раковины и, не моргая, смотрит себе под ноги, спрятав руки в карманы.
— Папа, — Алина смотрит на него настороженно. Слабо улыбается. — Мы тут чай пьем.
Он переводит на нее темный взгляд, потом на Варю. Молчит несколько секунд и говорит:
— Возможно, мама права. Вам стоит поехать с ней, — сглатывает. Небольшая пауза и хриплое продолжение. — Наташа родила. Я сейчас поеду в больницу, — вновь молчит и переводит взгляд в сторону окна, и по лицу пробегает судорога то ли гева, то ли беспокойства. — Это не было игрой. Она не лгала.
Глава 33. Тебе стало легче?
У меня внутри все холодеет от взгляда Романа, который лишь мельком смотрит на меня и шагает к двери.
Девочки сидят передо мной белые-белые.
Они, конечно, знали, что Наташа однажды родит от их папы, но не осознавали, что это действительно произойдет.
Потому что я сама этого до конца не осознавала.
Но она родила.
Вероятно, через экстренное кесарево. Мой низ живота сейчас будто заморожен и идет трещинами.
Наташа не придуривалась.
— Рома… — едва слышно говорю я и могу в любой момент потерять сознание. Сжимаю край стола, — кто?
— Господи, — отзывается за моей спиной Рома, — ты все никак не оставишь этот вопрос, да?
Меня саму от себя тошнит.
— Девочка, Лер, — мрачно отзывается, — маленькая, слабая девочка, которая, может, к утру умрет. Поэтому я должен быть там, ясно?
Мою глотку сейчас просто разорвет, а глаза расплавят едкие слезы.
Алина и Варя так и молчат. Не шевелятся.
Это я виновата?
Рома выходит.
Маленькая недоношенная девочка, которая, возможно, к утру умрет.
Я не хотела этого и не преследовала цели Наташу эмоционально встряхнуть и спровоцировать на нервный срыв.
— Господи, — прижимаю ладони к лицу, накрыв рот и нос, — Господи…
— Мам, — шепчет Варя, — мам…
Я не понимаю, что происходит.
Меня сковал холодный ужас перед бывшим мужем, который закрывает дверь с тихим щелчком, который меня оглушает.
Если бы я согласилась тогда на план Романа забрать у Наташи ребенка, то мы могли бы все этого избежать.
— Мам…
Я хочу забиться в уголок, свернуться калачиком и уйти в анабиоз на несколько лет.
— Мама!
Я выныриваю из ледяного страха к испуганным дочерям.
Я позволила им узнать темную сторону их отца. Когда я кричала о разводе, я даже не думала о том, к чему мы придем в итоге.
К такому жуткому и жестокому вечеру.
— Мам, она правда умрет? — шепчет Алина.
— А тебе не насрать?! — огрызается Варя. — Пусть сдохнет!
— А мне нет! — взвизгивает Алина. — Ты тупая?! Если девочка умрет…
— Пусть умрет!
— Ты не понимаешь! — кричит Алина. — Какая ты дура! Дура! Мама! Скажи ей! Ты же понимаешь, да? Мама!
Простая истина в том, что мои дочери никогда не были во мне уверены, как в сильном родителе, который в случае конца света вытащит их и сможет дать опору.
Папа — да, но не я.
Они меня любят, но пора признаться самой себе, что я слабая, и поэтому сейчас их накрывает истерика.
Если потеряют
