в ледяной капкан.
Она же, его жена, которую велел оберегать как зеницу ока его отец, была Лазурным драконом, и в обоих обличьях, и в девичьем, и в драконьем, была изящна и стройна. Ее кожа сияла белизной, как снег, а волосы лазоревого небесного оттенка. В драконьем же обличье Далиана была голубой изящной красавицей с чуть заостренными мощными крыльями и сильными небольшими лапами.
Сейчас они вместе несли службу в замке Аргона Сумрачного. Ланиор исполнял обязанности советника императора по всем вопросам, касающимся Цетурианы и ее жителей. Далиана должна была стать фрейлиной жены Сумрачного, прибытие которой ожидалось в скором времени. На должность фрейлины при императрице могла поступить только девица-дракон. Того требовал императорский устав, действующий на всех тридцати двух планетах, подчиненных власти Туманных драконов.
Он нахмурился и вздохнул. Чуть наклонившись к ней, он тихо сказал:
— Далиана, какой господин? Мы же договорились называть друг друга на ты и по имени. Это же нужно для нашей роли.
— Простите, я пока еще путаюсь, — так же шепотом ответила она и уже громче добавила: — Лани, я просто смотрела, как служанки поливали розы и брызгались.
Подняв на него глаза, она прошлась по молодому человеку приветливым взором. Загорелое лицо его с белой шапкой густых волос и яркими фиолетовыми глазами было очень колоритно и красиво. Он был выше нее почти на голову, и его поза, вальяжная и уверенная, вызывала в ней некий трепет и волнение.
— Почему ты в этой тоге, Алиана? — удивился он. — Почему не надела барут, как я велел тебе?
— Но тога такая удобная, а это такой жесткий наряд, от него у меня все чешется.
— Алиана, я уже говорил тебе, тогу носят местные жители, — повторил он терпеливо в который раз. — Драконы должны быть одеты в барут, он позволяет при обороте…
— Знаю-знаю, — перебила она его и отчеканила слова, которые он говорил ей прежде: — При обороте позволяет не раздеваться, а преобразовывается вместе с телом.
— Если ты все помнишь, отчего тогда…
— Я просто опять забыла, как его надевать, запуталась в этих штанинах! — воскликнула она возмущенно, словно ребенок, который явно пытался, но у него ничего не получилось.
— Всё понятно, — кивнул Ланиор и улыбнулся. Он поднял руку, и его пальцы осторожно погладили ее подбородок. — Надо было попросить меня, я бы помог, — он склонился еще сильнее над ней и с придыханием сказал: — Хотя в этой тоге, которая едва прикрывает колени, твои ножки мне нравятся больше.
Последние слова он произнес почти у ее губ, уже довольно возбужденный ее близостью.
Далиана пару раз моргнула, видя, как его горящий взор прилип к ее губам, и поняла, что Ланиор опять начал эти свои заигрывания с ней, оттого строго прошептала:
— Твой батюшка запретил нам близко общаться, разве ты позабыл?
Ланиор тут же выпрямился и нахмурился. Эта малышка была младше его на восемь лет, а вела себя словно умудренная строгая дракониха, прямо как его матушка.
— Я помню о том. Но как мы реалистично исполним роли мужа и жены, если не будем приближаться друг к другу? Как ты думаешь?
— Он же сказал, что мы можем целоваться на людях.
— А… — кисло выдохнул он, тут же вспомнив, как его отец, Железный дракон, велел ему оберегать Лазурную драконицу Далиану как драгоценное сокровище и следить за нею в оба. И не только не подпускать к ней других особей мужского пола, но и самому даже не дерзать прикасаться к ней.
То поручение и заявление отца возмутило Ланиора, потому что изначально он намеревался поехать на службу к Сумрачному дракону один. Но отец сказал, что это будет подозрительно, ибо в его возрасте дракон должен уже иметь жену и детей. А если их не было, то его расценивали как недееспособного, и, естественно, генерал Сумрачный никогда бы не даровал ему хорошую должность. Именно поэтому Ланиор должен был обзавестись женой.
Его отец придумал выдать Далиану за супругу Ланиора. Да, это всего лишь было обманом, но главное, что таким образом она тоже могла проникнуть в замок Сумрачного. Ведь она была единственной, кто мог почувствовать и найти то, зачем они с Ланиором и прибыли в Срединное царство. Хотя вся эта игра-фарс не нравилась Ланиору, он признавал, что теперь у Далианы была возможность свободно перемещаться по владению императора, замку Белгримору, выстроенному за полгода на руинах прежнего царского дворца, и помогать ему в поисках нужной реликвии.
— И как же мы будем целоваться на людях, когда ты не позволяешь мне этого даже наедине?
— На людях я позволю, — закивала она уверенно.
— Хмм…. На людях ты наверняка затушуешься, испугаешься, еще столкнемся носами вместо поцелуя и опозоримся, — буркнул он. Ланиор отошел от нее, ибо ее близость напрягала и возбуждала. — Доставай барут, я помогу тебе облачиться, да побыстрее. Через час нам надо появиться в обеденной зале, как и всем высокочтимым.
— Сейчас, Лани, — улыбнулась девушка и побежала к округлому шкафу.
Достав серебристо-голубой аккуратно сложенный наряд, свернутый вчетверо, она быстро разложила его на кровати. Барут выглядел словно единое одеяние с шароварами-штанами, опоясывающим талию поясом и коротким жилетом до бедер с легкими рукавами. Он имел невидимые глазу прорези в подмышках, паху и горловине и был сшит из очень тонкого несгораемого материала. Внутри ткань складывалась в несколько слоев, и, когда его владелец оборачивался в дракона, прорези расходились сильнее, а спрятанная ткань выталкивалась наружу и натягивалась на большое тело дракона, оставляя обнаженными крылья, длинную мощную шею и лапы. Облаченным в барут оставалось только туловище дракона в зверином обличье. При обратном обращении наряд складывался и вновь становился по фигуре человека.
Барут позволял не носить с собой дополнительную одежду, ибо при обороте в дракона обычная одежда просто рвалась. Так как на Цетуриане всегда стояла теплая погода, теперь баруты для драконовых шили из легких местных тканей, обрабатывая специальной огнеупорной жидкостью, привезенной из Туманной империи. Правда, некоторые вояки-драконы даже здесь носили военные кожаные баруты, а многие даже с меховой опушкой.
Ланиор взял в руки барут и обернулся к девушке. Оказалось, что она уже скинула тогу и стояла, скрестив руки на обнаженной груди, в одной легкой юбочке, которая едва прикрывала ее ягодицы.
— Алиана, ты просто невозможна, — выдохнул он, прищурившись и стараясь не смотреть на ее прелести, ибо это было трудное испытание для его организма. Он быстро накинул на нее барут, помогая натянуть его на тело. — То ты не позволяешь видеть себя в ночной сорочке, а то прямо голая стоишь, не стесняясь.
