одного. И не факт, что входящим, это мгновение.
— Это вполне возможно, — признал Депутатор. — Но как они вынесли мальчика?
— А почему вы решили, что они его вынесли?
— Потому что в доме его не было.
— А почему вы решили, что в доме его не было?
— Вы меня озадачили, Роберт. Поясните, пожалуйста.
— Мне недавно рассказали (просто к слову пришлось), что под каждым домом есть подвал. Вы осматривали подвал под домом учительницы?
— Нет. У меня не было такой информации, визуально он также не был обнаружен. Впрочем, признаю, я его и не искал.
— Вот вам версия: мальчика похитили днём, но из дома вынесли вечером, когда стало темно и люди ушли с улиц. Возможно даже, что на момент нашего прихода он был у нас буквально под ногами.
— Да, это не лишено логики, — кивнул Депутатор. — Я был бы благодарен, если бы вы прогулялись до места преступления со мной. Может быть, при свете дня у вас появятся новые идеи?
Я посмотрел на часы. До «клушатника» ещё два часа, а товар Швабра с Говночелом разгрузят сами. Надеюсь, не поубивав при этом друг друга.
— Давайте сходим, почему нет?
***
Подвал мы отыскали почти сразу, люк оказался в кладовке.
— Не похоже, что его недавно открывали, — сказал Депутатор, осмотрев всё своим электронным взором.
Я уже и сам понял, что версия была ложной. Вряд ли у похитителей было время и возможность наваливать обратно на крышку весь этот хлам.
— Ну, раз уж мы здесь…
— Разумеется, — кивнул он и потянул за кольцо своей стальной рукой.
Удобно иметь рядом кого-то с силой гидравлического домкрата.
Внутри оказалось пыльно, затхло. Застоявшийся воздух указывает на то, что сюда не спускались несколько лет как минимум. Скорее всего, Училка понятия не имеет, что под домом что-то есть.
— Мрачное местечко, — отметил Депутатор.
Подвал похож на тот, что под баром, разве что поменьше. Капитальная каменная кладка стен явно старше каркасного домика наверху, но какой-то добрый хозяин протащил сюда провода и повесил лампочки. Старые грушевидные лампы накаливания с толстыми тусклыми спиралями небольшой мощности и с выключателями прямо на патронах, провод в тканевой оплётке на фарфоровых изоляторах. Винтажно. Пыльно. Атмосферно.
Атмосфера, правда, специфическая.
— Знаете, где я видел такое? — спросил полицейский, разглядывая вкрученные в стену над лежанкой из досок кольца. — Наше подразделение освобождало заложников, которых удерживали совершенно безумные сектанты. Они окопались в подвалах заброшенного монастыря, и выкуривали мы их оттуда с большим трудом. Спасти, к сожалению, удалось не всех, в том числе и потому, что заложники были прикованы к стенам цепями. Буквально прикованы — никаких замков, стальные кольца заклепали намертво. Вывести их быстро не получалось, в подвалах до чёрта взрывчатки… Последним мы отрезали кисти рук. Это было быстрее, чем пилить цепи, но всё равно не успели.
— Там вас ранило?
— Да. Пытался обезвредить заряды. Цепи и кандалы с тех пор очень не люблю.
— Разделяю вашу неприязнь, но тут давно никого не было. Металл окислился, на досках толстый слой пыли.
— Согласен. Давайте посмотрим, что за последней дверью.
Лампочки в дальнем отсеке подвала нет, обходились свечами. Оплывшего воска и огарков полно на полу вдоль стен. Середина помещения свободна. Сейчас.
— Очень похоже на наше место преступления, — сказал Депутатор невозмутимо.
В пол ввинчены крючья, доски почернели от пролившихся на них жидкостей. И — знакомый сундучок.
— Какой интересный набор, не находите? — спросил полицейский, аккуратно его открыв.
— Да просто кружок «Умелые руки» какой-то.
Это не тот же самый раскладной ящик, что пропал у меня, а его брат-близнец. Нет набора для снаряжения патронов, но ножи, колья, маски и прочее садо-мазо в наличии.
— Это орудие не нашего преступления, — сказал Депутатор. — Последний раз инструментами пользовались довольно давно.
— Восемнадцать лет назад, я думаю.
— Вы что-то знаете, Роберт?
— Я о многом догадываюсь. Но догадки к делу не пришьёшь. Пойдёмте отсюда, нам надо мальчика искать.
Когда мы выбрались обратно в кладовку, полицейский закрыл люк, посмотрел на него с непроницаемым выражением искусственного лица и спросил:
— Значит, говорите, под каждым домом?
— Так мне сказали.
— Интересный тут… исторический бэкграунд.
— Везде интересный. Просто надо знать, куда смотреть.
***
Клушатник встретил меня неодобрительным молчанием и осуждающими взглядами. Я опоздал, впустила их Швабра, имеющая такой вид, как будто не просто плюнет в каждый стакан, а сделает это пылающим ядом.
— Спасибо, дальше я сам, — отстранил я девушку во избежание жертв и разрушений.
— Какое им дело, почему я не в школе? — прошипела она. — Пусть за своими кретинами смотрят! Они у них в школу ходят только покурить в туалете.
— Я сам обслужу дам, а ты сходи пока в лавку за платьем.
— Ох, как же жалко денег, босс!
— Верю. Но надо.
— И ведь что обидно, скорее всего, этот учебный год будет очень коротким. Получается, что деньги на платье я просто выброшу нафиг.
— Относись к этому, как к инвестиции. Может быть, ты в этом платье замуж выходить будешь.
— Скорее, меня в нём похоронят, босс.
Клушатник поглощает выпечку, пьёт кофе и слушает радио.
— …Мы все поддержим тебя, все поможем, — интонации в псевдодиректорском голосе такие приторные, что уши склеиваются. — Ты станешь примером для остальных. Просто веди себя правильно.
— Примером в чём? — мрачно спрашивает владелец таверны.
Этих двоих и ещё пару персонажей я узнаю уверенно, остальные для меня сливаются в звуковой фон. Но дамы наверняка следят за сюжетом внимательнее.
— В том, что никогда не поздно уничтожить отродье.
— Ей семнадцать лет, и она не сделала ничего плохого.
— Она отродье.
— Даже если так, и что? От неё нет никакого вреда. Она ничем не отличается от остальных детей.
