Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
сквере. По слухам, церковь готовилась перейти в наступление. Даже районная группа притихла, сосредоточившись на спасении бездомных котиков и собачек.
Древним языческим богом повисло в небе августовское солнце. Хотелось, каясь, поклоняться усталому, густому жару обрюзгшего, красного диска, томящего людей в ожидании грядущего серого, могильного холода. Я стояла на узком тротуарчике у трамвайных путей. Справа, рядом — Мария Соловьева и какой-то пацан. Втроем мы завороженно любовались выстроившимися в ряд слева от меня тремя девицами. Капризные складки их губ сочно блестели, а густо подмазанные брови были надменно изогнуты. Благословен был асфальт нашего спального гетто под их модными кроссовками — эти девчонки знали себе цену, позволяя солнечному свету ослеплять нас отраженным светом их молодости и красоты. Лениво ползли машины. Мимо них через дорогу сигали квадратные поклонники белорусского трикотажа.
Мы торопливо влезли в прибывший трамвай. Встав у окна в хвосте, я рассеянно наблюдала, как уплывала вдаль припудренная капитальным ремонтом гряда многоквартирных домов. Я улыбалась солнцу и жизни, старушкам, презирающим правила дорожного движения, и азиатам в оранжевых жилетах, катящихся по своим делам на замысловато тюнингованных великах.
Дребезжа, трамвай царственно вывернул на шоссе. Смотреть назад было было больше неинтересно и я отвернулась.
— Не думаю, что уполномоченный по правам человека нам чем-нибудь поможет, конечно. — прервала молчание Мария.
Я всерьез решила бросить и без того затухшее дело с парком, но Мария уговорила меня не сдаваться пока не опробуем все доступные варианты. От перспективы повторять историю благоустройства очередному равнодушному должностному лицу на меня накатила усталость.
— Но есть и хорошая новость, — Мария прочла сообщение в телефоне и улыбнулась. — Алена пишет, что после выборов мэра нашего префекта снимут. Ее источники утверждают, что мы с парком сыграли в этом не последнюю роль.
Повод вычеркнуть из черного списка хотя бы одно имя (— Зато какое! — воскликнула Мария) меня несколько приободрил, но облегчения не принес. Я успешно вошла в курс того, как лихо делались дела в районе.
Еженедельное совещание в префектуре административного округа шло в привычном рабочем режиме. Немногое выдавало внутреннее беспокойство присутствующих. Взгляд Алексея Ивановича, заместителя префекта по вопросам ЖКХ и благоустройства, плавно скользил по темным силуэтам сидящих за столом. Яркие лучи необычно золотого для конца октября утра пробивались через неплотно прикрытые жалюзи и собирались лужицами на складках темно-синих и серых костюмов, играли металлическими бликами на наручных часах, выглядывающих из-под белоснежных манжет рубашек, искрились на полированных ноготках руководителя аппарата префектуры. Она отчитывалась об итогах работы своего подразделения — формальность, обращения граждан, но в ее голосе то и дело проскакивали дрожащие нотки испуга. Алексей Иванович тоже волновался смутно где-то глубоко внутри себя. И все же он был хорошим зампрефекта, опытным государственным служащим с многолетним стажем работы в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Лицо его всегда оставалось безмятежным, с безупречно вежливой полуулыбкой и сосредоточенным взглядом, которым он чаще избегал встречаться с кем бы то ни было и отводил задумчивым наклоном головы.
Источником всеобщего беспокойства был назначенный накануне новый префект, и в этот самый момент он благодарил руководителя аппарата префектуры за полный, обстоятельный доклад.
— Итак, — продолжил префект после краткой паузы в ожидании, когда уляжется деловитый шелест бумаг, — предлагаю перейти к последнему, но крайне важному вопросу нашей сегодняшней повестки.
Алексей Иванович прекрасно знал, о чем пойдет речь. Бурная хозяйственная деятельность предыдущего руководства вызвала нарастающее недовольство жителей. Теперь городская власть на каждом шагу спотыкалась о местных активистов и их не становилось меньше.
— Поэтому мы будем осуществлять постоянный мониторинг социальных сетей, — префект пристальным и строгим взглядом обвел своих смешавшихся подчиненных. — Каждый из вас, — уточнил он и, помолчав, добавил: — Лично.
К моменту, когда Алексей Иванович вернулся с обеденного перерыва, секретарь уже завела ему аккаунт в фейсбуке и вступила во все популярные группы окружной тематики.
— Чтобы подписаться на новые комментарии к посту, нужно нажать сюда, — секретарь щелкнула мышкой, и верхнем правом углу через мгновение появилось красное пятнышко с цифрой — уведомление.
Убедившись, что на данный момент все свои задачи выполнила, она, стуча каблуками, гулко удалилась. Некоторое время Алексей Иванович листал адресный перечень многоквартирных домов, предложенных управами районов к проведению капитального ремонта подъездов в следующем году, оставил на титульном листе документа свой одобряющий, витиеватый росчерк и, преодолев некоторое внутреннее сопротивление, сел читать, что пишут в интернете.
Бесконечная лента текстов и картинок гипнотизировала зампрефекта, будто извивающаяся хищная змея. Мягко и неспешно она отворила свою пасть и заглотила все мысли и чувства Алексея Ивановича, а вместо них десятки, сотни голосов врезались ему в мозг и шептали там, бормотали, постоянно требовали чего-то еле различимо. «Мы против стройки храма в сквере!» — вдруг вскрикнул один. «Управляющая компания рисует нам долги!», «А кто плитку укладывал? Таджиккиргизузбекспецстрой! Чего вы хотели?», «Уже три года инвалид-колясочник просит управу сделать ему пандусы в подъезде…», «За нынешнюю власть голосуют только глупые пенсюки!», «Расскажите, а кто справится лучше?», «Обладатель виллы в Лозанне внес проект об оскорблении патриотических чувств», «Во дворе поставили горку. Дети скатываются по ней прямо в фонарный столб», «Собачники не убирают за своими питомцами!», «Покрытие с краской представляет собой скользкий травмоопасный участок, люди падают и ломают себе руки и ноги…», «В парке нужны туалеты, кафе и комната матери и ребенка!», «Бедные краснокнижные птицы!»
Алексей Иванович очнулся. Рука на мышке замерзла и затекла. За окном уже стемнело, неслышно блестел дождь в свете фонарей. Здание префектуры опустело, только охранник проводил выходящего зампрефекта сонным кивком. И голоса. Они волочились густым, тяжелым шлейфом вслед, шебуршали у Алексея Ивановича за затылком и тут же начинали перекрикивать друг друга, стоило ему случайно выделить в общем хоре какой-то один.
— Нормально, — вздохнул он на вопрос жены, которым она обычно встречала его с работы. Большего говорить не требовалось: ей никогда не были интересны подробности его службы. Безразличной тенью она скользнула вглубь дома сервировать стол к ужину. Дочка уже несколько лет жила и работала за границей. Заводить любовниц Алексей Иванович считал опасным и расточительным. Поговорить было не с кем. Он лежал в кровати без сна и смотрел в темно-серый потолок, на котором плавным калейдоскопом проступали слова из тех, что преследовали его сегодня весь день. Какая-то тонкая и звонкая струна внутри зампрефекта нервно дрожала от этого многоголосого шепота. На секунду или две ему даже померещилось, будто все вокруг: и стены, и потолок, и кровать, и жена, тихо спящая рядом, — иллюзия, а сам он все еще сидит перед слепящим монитором в темном кабинете, и фейсбучная
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
