возле дома Уолли, он кивнул ему. Уолтер оглядел старый обветшалый дом и подумал, действительно ли он хочет возвращаться в свою квартиру в одиночестве.
— Слушай, спасибо за сегодняшний день. Тебе необязательно было покупать мой завтрак, и я это ценю. В последнее время дела идут неважно.
— Да, но мне надоело на тебя такого смотреть. Иди и потрать свою зарплату; купи себе новую одежду, Уолли, и накорми себя. Иди, купи еды. Я дам тебе знать, если у Джеко будет работа на следующей неделе.
Он кивнул.
— Так и сделаю.
Стиви поехал, а Уолли поднял руку, чтобы помахать ему. Он повернулся и пошел обратно к общей входной двери. Стоило ему открыть ее, как в ноздри снова ударил сильный запах специй и карри — только на этот раз желудок не застонал. Сегодня Уолтер съел больше, чем за последние три дня.
Весь день у него в голове крутились воспоминания о прошлой ночи. Он не думал, что Стиви был бы так добр к нему, если бы знал, что Уолли сделал. Никто никогда не поверит, что это он. Уолтер не выглядел как стереотипный убийца. Но, с другой стороны, Тед Банди тоже не походил на маньяка, и посмотрите, скольких женщин он убил. Но Банди делал это ради сексуального удовлетворения, а Уолли поступил так не из-за этого. Если бы он хотел подрочить, то мог бы сделать это с последним выпуском «Пентхауса», а не над трупом какой-то женщины средних лет.
Нет, он убил по правильным причинам. Потому что костюм велел ему убить. Он говорил с ним. Не напрямую. Уолтер же не окончательно сошел с ума. Но костюм говорил, что он должен делать, и Уолли не мог с этим спорить, потому что это правильно. Ему даже стало любопытно, что бы сказал участковый психиатр, если бы он признался, что костюм контролирует его действия. Скорее всего, он его упечет, а Уолли не хотел возвращаться в больницу. Он не мог смотреть там свои фильмы ужасов.
Когда он вошел в свою мрачную квартиру, то услышал, как пара в квартире над ним спорит сквозь приглушенный ритм музыки из квартиры напротив. Уолтер удивлялся, зачем они вообще живут вместе. Они постоянно ссорились. Ругались, швырялись вещами и хлопали дверьми, пока один из них не уходил. Другой догонял и тащил обратно, где они плакали и просили друг у друга прощения до следующего раза, который, по подсчетам Уолтера, обычно случался раз в два дня. В последнее время они шумели все громче, а значит, и музыка из соседней комнаты становилась сильнее, пытаясь заглушить шум ссоры.
Когда-нибудь он наберётся смелости и пойдёт туда. Он скажет им, чтобы они заткнулись к чёртовой матери. Как бы они поступили, если бы Уолли постучал в их дверь в своем костюме? Однако сегодня не тот день. Вместо этого он закрыл и запер свою дверь, затем прошел в спальню и включил старый потертый CD-плеер. Уолли включил его на полную мощность, пока звуки музыки не заглушили шум из соседней комнаты, и он перестал слышать голоса ссорящейся пары над ним. Он с блаженством упал на кровать. Они сегодня хорошо поработали, и ему нужно поспать. Хотя в этой дыре он вряд ли сможет это сделать нормально. Тем не менее Уолтер лег на бок и закрыл глаза, натянув одну из подушек на голову, чтобы приглушить шум.
Когда он проснулся, в комнате было темно и тихо, очень тихо. Музыка прекратилась, пара наверху также замолкла. Уолли лежал и наслаждался тишиной и покоем, пока не услышал вдалеке вой сирены. В животе у него заурчало. Что, если они придут за ним? Что, если они знают, что он сделал? Он приподнялся на локтях. Сирены стали громче, и Уолли вскочил с кровати, чтобы выглянуть в окно сквозь желтую, испачканную сетчатую занавеску. Полицейский фургон с визгом выехал на улицу, и он почувствовал, что его ноги превратились в желе. Они знали. Они чертовски хорошо знали. Все закончилось еще до того, как он успел толком начать.
Опустив занавеску, Уолли отошел от окна. Слава богу, он не включил свет, значит, полицейские не смогут заглянуть внутрь. Паникуя, он огляделся в поисках укрытия. Он мог бы спрятаться в ванной. Но ведь им понадобится ордер, чтобы войти внутрь, разве нет? Фургон остановился перед домом, и Уолли почувствовал, как все съеденные им ранее кусочки пищи тяжелеют в желудке. Его руки дрожали, и он начал потеть.
Двери фургона открылись, и два здоровенных копа выскочили наружу, захлопнув их. Шум раздался такой громкий, что Уолли подумал, что они идут прямо на него, и прыгнул на кровать, натягивая на себя одеяло. Входная дверь захлопнулась, и он ждал, что они в любую секунду выбьют его дверь большим красным металлическим тараном. Но они этого не сделали. Тяжелые шаги пронеслись мимо его двери прямо к лестнице и поднялись на второй этаж. Облегчение, нахлынувшее на Уолли, сравнилось с приливной волной. Должно быть, кто-то сообщил о ссорящейся паре. Как раз вовремя. Он слышал голоса полицейских, которые стучали в дверь над ним.
— Откройте дверь! Полиция.
Из квартиры над ним доносилась лишь тишина. У Уолтера возникло искушение высунуть голову из двери и крикнуть, что они, черт возьми, опоздали, но он не хотел привлекать к себе внимание. Подумав, что полицейские уйдут, потому что в квартире никого нет, он повернулся на бок, чтобы снова заснуть. Другой фургон с визгом остановился позади первого, и в общую зону вбежали еще люди в форме.
Уолли начал хихикать под одеялом. Сколько долбаных копов нужно, чтобы постучать в дверь? Мощный треск заставил его подскочить. За ним последовали еще три и звук раскалывающегося дерева. Черт, они действительно ломают дверь. «Надеюсь, они не ошиблись квартирой. Вас удивит, если это так?» — сказал Уолли сам себе и покачал головой. Вообще-то, нет. В прошлом году в газете писали о том, как во время рейда по борьбе с наркотиками копы выломали не ту дверь — одни мускулы и никаких мозгов.
Дверь подалась, и вдруг над его головой раздались шаги. С улицы донесся вой сирен, и Уолли поднялся с кровати. Неужели? На этот раз подъехала машина скорой помощи, и он задался вопросом, что, черт возьми, произошло наверху и как он это пропустил. Уолтер смотрел, как два парамедика с огромными ящиками пронеслись мимо его окна и вошли в парадную дверь. Ему до смерти хотелось выйти на улицу и спросить у кого-нибудь, что случилось, но
