могла держать голову, крепкий охранник нёс в купальные залы — одну из построек дворцового комплекса. А следом, погружённые в мыслеформенную беседу шли Селена и её советник.
— Что же могло произойти, Эндимион, раз уж эта девочка сама, без специальной защиты пошла через врата? Мы её ждали не ранее чем через год. Она же ещё слишком молода, вполне могла и не выдержать перехода. Настораживает меня это событие. Ещё и ковен Мантики последние дни тревожит. Сёстры все, как одна, видят неразборчивую смутную фигуру, что мчится к нам из пустоты, расставив руки. И не понятно: то ли обнять хочет, то ли угрожает и держит, чтоб никто не сбежал. Все снова вспомнили пророчество о «Сосуде Боли», сказанное мной в ипостаси прошлой Верховной. Да и путешествия как раз в это время какие-то искажённые стали, словно по всему сновидческому миру волны идут. Плавные. Сейчас уже спокойные, но мощные. Массивные. Неделю назад ещё и Гиперион вопросы задавал. Он изменения в междумирье почувствовал. Говорит, какие-то древние, противоестественные. И вот сегодня наша девочка появилась.
— Да, — качнул головой советник, — чудо, что пережила и в сознании вышла. И Урания тоже ведь «хороша». Явно ведь, что не защитила её никак от Эфира. Может разозлилась она на нашу Лаянну? Может насильно отправила?
Селена мысленно возразила:
— Придёт в себя — выясним. Но не думаю. Урания знает, что в автоматическом режиме наши врата не примут никого, кроме дианитов, а её защита исказила бы эфирную суть Лаянны. Но и так просто засовывать неопытное дитя в эту мельницу тоже не дело. Ты прав.
И добавила уже в слух охраннику, прошедшему в двери купального зала:
— Спасибо, Ирвин, оставь нас, дальше мы сами управимся. На всякий случай побудь в коридоре, последи, чтобы нам не мешали.
Просторный и неглубокий ступенчатый бассейн, полностью занимал здание со стеклянной купольной крышей, примыкающее к стенам основной башенной свечи дворца. Оно служило местом расслабления и восстановления утраченных сил. Стены купального зала выложены гладкой галькой небесно-голубой бирюзы с тонкими чёрными и белыми прожилками. Отражённый мерцающий свет звёздной ночи, пробивающийся сквозь абсолютно прозрачный купол крыши, создавал приятный голубоватый полумрак. В нём можно было спокойно видеть даже без дополнительного света, но, при необходимости, освещение добавлялось круглыми матово-белыми лампадами, хаотично, но равномерно расставленными по всему помещению. Мягкая, словно пуховое одеяло, вода, наполнявшая бассейн, была заботливо до предела заряжена магией своей Стихии. Дианиты любили воду. И Вода любила Дом Дианы.
Лаянну уложили в бассейн на мелкую площадку. Окружающая среда мгновенно приняла температуру, наиболее комфортную для того, кто в неё погрузился. Всё залитое пространство сразу ожило мириадами огоньков, будто потревоженная бесчисленная стая светлячков. Тысячи мельчайших горящих точек из пространства вокруг начали стягиваться, обволакивая безукоризненную гибкую фигуру юного тела с несвойственными для дианитов выдающимися формами. Концентрировались возле головы, в местах ссадин и красных пятен на руках и ногах. Сначала было лёгкое прикосновение силы, словно множество маленьких перьев, сорванных порывом ветра, коснулись голого тела. После появилось лёгкое скребущееся покалывание, дрожь, нарастающее напряжение, и, наконец, вспышка обжигающего колющего проникновения в каждой клетке кожи. Сознание вернулось мгновенно. Лаянна начала приходить в себя, понимать происходящее, где находится и как сюда попала. Энергия стихии хлынула в дочь Дианы волной, значительно превышающей её собственные силы. Она встала и вышла из бассейна. Вода послушно покинула её волосы и одежду, тут же оставив их совершенно сухими и чистыми. Повернувшись к ожидавшим её излечения правителям Дома, юная чародейка упала на колени и вскрикнула:
— О, Боги! Верховная Мать, здравствуйте! Советник Эндимион, моё почтение! Я вам так благодарна за спасение! Не рассчитала я свои возможности — с трудом барьер Талари пережила. Прошу, простите, что я не дождалась конца срока и не закончила порученное мне дело! Но у меня есть причина. Произошло ужасное.
Она набрала воздуха в грудь, чтобы рассказать о невероятной встрече с незнакомцем в Доме Венеры и о своих догадках его природы, как Селена спокойно её осадила:
— Остановись, дитя, успокойся. Живая вода сейчас играет пламенем в твоих венах. Присядь к нам, глотни этих трав и рассказывай.
Владычица подала ей хрустальную чашу, играющую голубыми отблесками бирюзового света в гранях тонкой ромбовидной огранки. Лаянна присела на пол, на мягкие подушки рядом с правителями и приняла чашу у хозяйки замка. Отвар трав был тёплым и тягучим, пряным и сладковатым на вкус. Первый же глоток усмирил внутреннее буйство, подарил спокойствие, размеренность и умиротворение, привычные в стенах этого Дома.
— Мать Селена, — уже тихо начала Лаянна, — моё задание шло гладко. Я училась вместе с сёстрами и братьями венетами, знакомилась с их Традицией, налаживала связи, и мои дела шли хорошо, как я могу судить. Но шестого дня в прошлое случилось невероятное событие, и я испросила у Верховной Матери Венеры право срочно примчаться домой. Она позволила. И пригласила даже назад вернуться, чтобы закончить наш с ними договор…
Селена слегка улыбнулась, подумав о том, как прекрасна и легка наивность. Только она позволяла видеть в Урании, древней эгоистичной распутнице, светлый образ, который явно проступал в глазах юной прорицательницы, когда та говорила о ней. Но рассказ прерывать не стала.
— Итак, во время занятий по искусству перевоплощения в объект чужих ожиданий (весьма скучная дисциплина, кстати) я ощутила холод. Но не просто холод, что и так среди жаркого южного дня было бы странным, но именно наш холод, северный. Да ещё и со вкусом стихии Земли. Вы представляете: среди тёплых потоков Земли, подчиняющейся венетам, меня накрыло холодной Землёй, словно дыханием Кроноса обернуло. Я вдруг поняла, что к месту наших занятий двигается что-то странное, чуждое не только Венере, но и всем другим Домам. Я смотрела на остальных — они ничего не чувствовали, они все сидели, как ни в чём не бывало. И вскоре стало понятно почему. Через минуту я ощутила приближение ходящего во сне, но он не из наших был явно. И вообще, кажется, шёл не самостоятельно. Я никогда такого не видела, чтобы в таком глубоко личном процессе, как осознанный сон, кто-то третий управлял сновидцем. Да и никого третьего не ощущалось. Кажется, его сам сон вёл, но так чётко, целенаправленно, аккуратно.
Селена подняла руку, остановив рассказ, многозначительно и тревожно посмотрела на Эндимиона. После вновь взглянула на Лаянну и кивнула головой. Та послушно продолжила:
— Я проверить решила кто это. Или что. Вошла в транс. А там человек. Точно не наш. По виду на цифира похож, но совершенно пустой. Я
