взяла его в его одежде пока он ушел в душ, так что отвлеки его и дай мне ключи от машины, я закину все туда, как только все заберу. Нужно действовать быстро.
Глеб протянул мне ключи, понимая, что я на ней никуда не уеду, меня быстро догонят. А я что? А я и не собираюсь уезжать. Я направилась в верх по лестнице, делая вид, словно бегу куда надо.
Итак, пока Глеб будет якобы отвлекать Диму, Дима будет отвлекать Глеба. У меня есть полчаса, чтобы привести наш план в действие.
Знаете ли вы, что сломанная тормозная система распространённая проблема. Много аварий происходит. Вот и я знаю.
Сейчас мы покопаемся в твоей машинке, идиот. Думал подставить меня и убить? Сдохнешь сам, подонок. Знал бы он, что привез мне не то, что мне нужно для взлома, а все что нужно, чтобы совершить свой следующий шаг. Да, это будет гениально, но займусь этим завтра. Сейчас у меня более важное дело.
Я приведу в неисправность тормоза машины Глеба и отправлю его монооксидом углерода. В простонародье известном как углекислый газ. Ну а что? Я человек практики, много разного знаю. Когда его машинка начнет дымить, он сам пожалеет обо всех своих деяниях.
Мозг наконец-то вклинился в нужное русло. Моя месть сладка. Ой как будет сладка. Сейчас он, а дальше все остальные по списку. Поехали!
Утром ранее
Взламывать замок бесшумно нужно уметь. Пять утра, я верчу проволокой в двери. Иногда оборачиваюсь по сторонам, никого нет. Успокойся Вероника, в этом доме только ты, спящая Мила и Федор. Камеры тут кстати тоже есть, но я рискну, однозначно риску. Хватит сидеть как гусеница, пора выпорхнуть из этого ада. Я правда считаю себя идиоткой, потому что еще отсюда не выбралась, но видимо это все вело меня к этому дню. Все что не делается, как там говорят, к лучшему? Точно. Однозначно. Я прислоняюсь к двери и слышу долгожданный щелчок. Да!
Я встаю, еще раз оборачиваюсь, никого. Идем.
Я тихо открываю дверь, захожу, тут же закрываю, так же тихонько и обернувшись не могу поверить своим глазам. Вся комната увешана моими фото в рамках. У меня легкие отказали. Я несколько раз моргаю, потом щипаю себя, чтобы убедиться, что это не сон. Мои фото. Я поворачиваюсь направо: зеленый диван, светлый ковер, пара светильников на стене, а посредине изображения меня. Тут я ребенок, тут я подросток, с длинными русыми волосами, здесь, на фото с белой рамкой у меня выпускной. Да ну нет. Не может быть. Я поворачиваюсь налево: здесь стол, стул, обычный дорогой, на нем лежат какие-то документы и что-то стоит в рамке. Я подхожу ближе. Здесь семья, девушка, мужчина, мальчик лет 15 и маленькая девочка на руках. Я беру рамку в руку и не понять, эта девушка словно мне знакома. Она похожа чем-то на меня. А мальчик, мальчик очень похож на Диму. Это его семья? Я открываю рамку, достаю фото. Сзади красуется надпись, написанная корявым почерком «Лебедевы. Димочка, Вероничка, Любовь и Константин.
Мое сердце остановилось. Нет. Слезы начали подступать к глазам. Я присела на стул, точнее чуть не упала. Это моя мать. Любовь, это моя мать. Какой красивой девушкой она была. Лебедевы? Мы не можем быть с Димой семьей, моя мать родила меня в 17. Она не может быть и его матерью тоже. Тут что-то не чисто. Я провожу пальцами по уже шершавой бумаге и слезы капают с моих глаз. Я забыла зачем сюда и мне уже не важно, что я должна взломать сейф. К черту сейф. Несите правду! В моей голове ничего не укладывалось. Ничего, я не могу поверить в это. Я смотрю на остальные свои фото, огромными пластами украшающие другую стену. Тут я уже взрослая… Когда он говорил, что знает обо мне больше, чем я сама я ему не поверила, а это точно правда. Я смотрела на маму, никогда ее не видела. Не так я себе ее представляла, точнее думала, что она не моя точная копия, или я ее. В моих мечтах она была маленького роста, с пышными бедрами и глазами, сияющими от любви ко мне. А здесь высокая, худощавая. Как и я.
Мама, мамочка, неужели чтобы увидеть тебя хотя бы на этом фото, мне пришлось пройти через ад. Мамочка, за что мне это все? За что мамочка?
Я смотрела на ее карие глаза и русые волосы и понимала, что я ее полностью ее копия. Она тут такая молодая. Сейчас пришло осознание, что я уже прожила больше нее. Уже больше, чем она. Представить не могу, каково иметь ребенка в таком возрасте…
Я смотрела то на фото в руках, то на стены и мне хотелось подойти и разорвать все эти плакаты. Что это мать вашу значит. Что это значит. Истерика брала надо мной власть. Даже секс по принуждению не вызывал во мне такую бурю как старое, потертое фото матери. Меня трясло так, как никогда в жизни, я замечала это по ерзающей в руках макулатуре. Не могу ничего понять, как такое возможно и как после этого он так поступил со мной? Как Дима, зная меня еще ребенком отдать меня своему другу, как вообще мог ко мне прикасаться? Больной ублюдок! Ублюдок! Ненавижу все это! Я очень хотела сейчас стать, дойди до Феди, отравить или усыпить его, лучше усыпить и взяв ключи свалить. Но вот ответы, я хочу знать все! Хочу знать все!
Дождь за окном так и не прекращался, я открыла шторы и села на подоконник, не отпуская старое фото из рук.
— Сколько воды утекло, сколько всего утекло, мамочка, ты даже не представляешь через что прошла твоя дочь. Мама, как бы я хотела чтобы ты была жива, чтобы мне не пришлось провести всё детство в детдоме, чтобы мне не пришлось заниматься плохими вещами, травить людей, убивать людей, подвергаться насилию и розыску, — я сжимала руку в кулак, не переставая плакать. От слез уже болела голова, но я не могу остановиться. Мне так не хватало теплоты родных, мне так не хватало хотя бы поддержки, мне не хватало всего, я ведь травмированная и просто отбитая на всю голову получилась. Просто не знаю, тяжело видеть человека, даже на фото, которого призывал ребенком ночами после страшных снов, о котором мечтал в самые плохие моменты жизни, — мам, вот ты с ним рядом стоишь, а
