я очистила широкие участки его кожи, мои трусики уже намокли. Разжигаемое похотью пламя бушует в моей груди, опускаясь в живот, и мои мысли словно разлетелись на миллион разных кусочков. Я не могу поверить, что только что сделала это.
Кит оглядывается.
— Вау, это было…
— Черт, кому-то еще здесь жарко? — поддразнивает Гейдж.
Зрачки Хейза словно поглощают его радужку, в них появляется голодный блеск. Остальные ребята уже перешли к вызову Фалтона.
Я поднимаюсь на ноги, готовая снова занять место рядом с Хейзом, но он хватает меня за запястье и останавливает.
— Сядь ко мне на колени, — приказывает он, его тон полон настойчивости.
Прежде чем я успеваю возразить, он прижимает меня к своим бедрам, и я удивленно вскрикиваю.
— Что…
Его губы ласкают раковину моего уха, а его дыхание запускает электрические импульсы в мой мозг.
— Не двигайся, иначе парни увидят, как я возбужден, и я ни за что не хочу знать, чем это закончится.
ГЛАВА 16
Блондинки и дерзкие красавицы
Хейз
Та игра в «Выпивка или вызов» не выходит у меня из головы. Это постоянное напоминание о том, насколько Айрис Релера вызывает зависимость, как один неверный шаг может привести к катастрофе чернобыльского масштаба. После того как она ушла домой, я принял душ и подрочил на тот образ, где она стояла передо мной на коленях. Не знаю, почему я до сих пор не предпринял никаких действий.
Я не хочу причинять ей боль, но, учитывая, что этот грандиозный план не выходит у меня из головы, я знаю, что собираюсь это сделать. Слишком поздно признаваться, поэтому я собираюсь показать ей, что мои чувства — это нечто большее, чем просто секс. Больше, чем договоренность.
Это просто нечто большее. И это пугает меня так же сильно, как и привлекает.
Я решил пригласить ее на приятное свидание с пикником. Что-то расслабляющее, что-то… менее интенсивное, чем ужин из пяти блюд. Итан позвонил, чтобы сказать, что он доволен положительной оглаской моего трюка. Он сказал, что поговорил бы со мной лично, но он в какой-то деловой поездке в Орегоне, пытается навести справки о потенциальных клиентах в этом известном загородном клубе.
Я не уверен, что когда-нибудь расскажу ей о фальшивых отношениях. Ведь мои чувства к ней настоящие. Мне не нужно расстраивать ее, рассказывая о том, чего никогда не было, верно?
Впервые за долгое время мое имя не поливают грязью. Я нахожусь на хорошем счету у публики. Я не ввязывался в драки. Я выкладывался на льду. Прошло всего две недели, но с тех пор как Айрис появилась в моей жизни, многое изменилось.
У меня все отлично с товарищами по команде. На самом деле дела у «Жнецов» идут настолько хорошо, что есть все шансы попасть в плей-офф в этом году. Тренер в восторге, да и остальные ребята тоже. Я чувствую вкус победы. Мы близки, ближе, чем когда-либо. Я не готов пасть без боя.
Я укладываю приготовленные мною сэндвичи с беконом и салатом в клетчатую подушечку корзины для пикника — настоящую, винтажную корзинку для пикника. Самое замечательное в том, что Бристол ведет себя как бабушка — это все те классные вещи, которые он уже успел прихватить. Хотя, недавно он вернулся с одной из тех жутких фарфоровых кукол, и у меня есть тайное подозрение, что в ней могут быть демоны.
Я как раз собираюсь выйти из дома, когда слышу звук прочищения горла. Бристол сидит, закинув ноги на кофейный столик, и листает какую-то старую книгу, которая выглядит так, словно ей столько же лет, сколько салемским процессам над ведьмами.
— Пикник, да?
— Это плохая идея? — спрашиваю я, переводя взгляд с него на корзину, что только усугубляет панику, пронизывающую мое тело.
— Нет, нет, — настаивает Бристол, его глаза горят любопытством. — Просто я никогда раньше не видел, чтобы ты так старался ради девушки.
Ауч. То есть он не ошибается, но ему не нужно было так выражаться. Я не знаю, что за колдовское дерьмо Айрис на меня наложила. Я переосмыслил все свои похождения. Черт, я даже не думал, что после Мейси захочу с кем-то вступать в эксклюзивные отношения, но Айрис доказала, что я ошибался.
Святое дерьмо, она приручила меня.
Бристол откладывает свою книгу.
— Она тебе действительно нравится, не так ли?
Желание произнести ее имя обжигает мой язык словно ром. Ее аромат вызывает привыкание, электризуя каждый гормон в моем теле, а чувственный рот заставляет меня думать о самых непристойных вещах. Она — яд в моих венах, и я чувствую, как он медленно убивает меня. Так что да, говоря простым языком, она мне нравится.
— Нравится. Действительно нравится.
— Я рад, Хейз. Ты счастлив. Счастливее, чем когда-либо за долгое время.
Мое сердце увеличивается вдвое, а на губах появляется улыбка.
— Да, — вздыхаю я, уже мечтая оказаться на пороге ее дома и заключить ее в объятия. Боже, я хочу взять это чувство и пустить его прямо по венам, как наркоман.
— Ты собираешься сказать ей правду? — спрашивает он.
И вот вопрос на миллион долларов. Я должен ей сказать. Так поступил бы любой порядочный джентльмен, особенно если ему небезразличен человек, которому он причиняет боль. Но… сейчас это слишком рискованно. Мое хорошее поведение, моя хорошая репутация — все это может исчезнуть по щелчку тонкого, хорошо наманикюренного пальца.
Беспокойство проникает в меня, резкое и внезапное, достаточное, чтобы связать мне язык.
Бристол понимает, что означает мое молчание, и качает головой, словно родитель, порицающий своего плохого ребенка.
— Если она узнает, ей будет еще больнее.
— Ты думаешь, я этого не знаю, Брай?
— Правда всегда имеет свойство выходить наружу. Ты будешь утешать ее, когда это случится, или станешь тем, кого она будет держать на расстоянии вытянутой руки?
Желчь скапливается в горле. Он прав. Черт. Почему он должен быть прав? Может, я смогу подождать еще немного, а потом скажу ей. Двухнедельные отношения — это ничто. Весь хоккейный мир забудет об этом через несколько дней, и я снова стану считаться непредсказуемым горячим парнем, у которого каждую неделю новая женщина.
— Ты знаешь, чем это закончится, — предупреждает он, сжимая челюсть. — И если спасение своего имиджа для тебя важнее, чем боль невинной девушки, возможно, тебе стоит пересмотреть свои приоритеты.
* * *
Я не могу позволить Айрис заглянуть в адский мир моего сознания. Я не могу позволить ей узнать, что я все еще не отошел от слов Бристола. Я хочу
