корабля в состав флота.
— Я уже доложил государю, что только из-за гнусных слухов и откровенной клеветы до Николая Павловича вообще дошла эта жалоба.
Все выжидательно посмотрели на государя Всероссийского.
— Бравый офицер уже доказал на Кавказе, что его оклеветали. Я подписал приказ о его повышении и разрешение на возвращение в столицу, для ведения предпринимательской и промышленной деятельности. Мы не разбрасываемся достойными людьми.
Адмирал и военный министр выдохнули одновременно и переглянулись. Все представление со ссорой задумывалось для государя и возвращения из ссылки Беркутова, где тот отлично себя показал.
— А чтобы уважаемые члены министерства не сомневались, мастерская принадлежащая Беркутову подготовила продукции, на пробу, — Горынин подал сигнал мотрусу и в офицерскую столовую внесли коробочки с выжженными орлами на крышках. Для Николая Павловича Горынин сам принес и вручил лично дорогой чехол с серебряным двуглавым орлом. Внутри лежал тяжелый десяти миллиметровый револьвер с верхней скобой для унитарных патронов.
В окружении Николая почти все чиновники прошли жернова армии и носили старшие офицерские звания. Каждый мог оценить качество и новаторство револьверов.
— Тяжесть, тяжесть — это хорошо, это надежно, — взвесил в руке револьвер Чернышёв.
Николай Павлович хмыкнул и достал из коробки патрон с пулей уманского, а потом обратился к военному министру:
— Вы только Петру Александровичу не говорите, а то он мне уже жаловался на студентов.
Месечкин навострил уши и осторожно поинтересовался:
— Что-то политическое?
— Нет, Алексей Игнатьевич, — посмеялся император, — с этим, все спокойно. Жалуется, что разленились, паршивцы, не хотят учиться. Ну ничего, наведем там дисциплину.
Николай Павлович любил воинские порядки и старался продвигать их повсеместно, делая из страны механизм с шестеренками из фабрикантов, пружинами из армии и смазкой из чиновников.
5 сентября 1841 года. Владикавказ
У дверей в штаб армии стоял караул из пары солдат и силой ружей вот уже три дня не пускал никого, кроме лавочников с новыми закусками и винами. Высоки господа праздновали успех операции по поимке Шамиля. Сперва несколько недель ушло на подсчет потерь как среди горцев, так и среди императорской армии, потом бумажная работа, письма государю и вот, наконец заслуженный отдых. С пленением Шамиля у горцев схлопнулся весь восточный фланг у берегов Каспийского моря. Только силы черкесов отказались сдаться и бросить оружие, воодушевленные обещаниями из Османской империи.
Даже до такой глухомани, как Владикавказ, дошли слухи о том, что Англичане собирают добровольцев для борьбы с кровожадными Русскими, но это должно быть потом, сейчас же, офицеры и солдаты праздновали. Почти.
Вадим сидел на большом диване с распахнутым мундиром. На коленях у него лежала золотая шашка — награда за смелость и поимку имама. В центре комнаты накрыли большой стол, за которым остались самые крепкие духом и телом люди, которые пили грузинское вино и местную чачу три дня подряд. Но не о начальниках думал Вадим, он смотрел на молчаливого Льва Львовича. Казацкий генерал сидел мрачнее тучи и пил в одиночку водку. На столе у него стоял стакан с черной корочкой хлеба. Уже после боя, какой-то хитрый горец подобрался к сыну Льва Львовича у дороги. Хорунжию просто не повезло, но генерал думал иначе. Вадим долго за ним наблюдал и дождался момента, чтобы подойти.
— Я присяду? — Вадим указал на свободное место за столом.
— Конечно, — Лев Львович откашлялся и протер рукой уставшее лицо. Выглядел он печально: синяки под глазами, слипшиеся волосы, перегар, — хотите поговорить о сделке по карабинам?
— Нет, мне, конечно интересно, как вы смогли обещать земли черкесов в обмен на оружие, чтобы эти самые земли захватить, но я не об этом, — Вадим мысленно послал несколько «ласковых» в сторону Василия, который отвечал за сделку, — Я хотел спросить, вы нашли убийцу?
Генерал утер рукой бороду.
— Ты что-то знаешь?
— Есть одна мысль. А что, если убийца не горец? Вы же за прошедшие недели всех в округе выловили.
— Кто-то из своих?! — Лев Львович сжал кулаки и оскалился.
— Не совсем свой. Я долго искал среди тел одного перебежчика…
— Мартынов, — отрезал генерал.
— Да, бывший майор, у меня с ним личные счеты и за Михаила Юрьевича и за, ну есть за что.
— Но его никто не видел, — Лев Львович выпрямился, дымка алкоголя сошла с разума, и он застучал пальцами по навершию шашки.
— У него, наверное, остался мундир, — Вадим не собирался оставлять живых врагов за спиной, — дальше я вижу два варианта, куда бы он мог отправиться: к османам или к черкесам. Если учесть любовь Мартынова к горцам, то ответ только один.
Лев Львович ответил не сразу. Он перебирал доклады патрулей и теории, пока не пришел к выводу.
— А если все-таки к Османам?
Вадим улыбнулся. Генерал если и не поверил, то убедил себя, что в гибели сына виноват сбежавший предатель.
— Тогда нам его не достать, пока. Войны с турками были, есть и будут, — Вадим откинулся на стуле и расслабился, — но если, и скорее всего так и есть, он у черкесов, то я не вижу ни одной причины, почему вы еще здесь. Правда не представляю, как вы в таком виде поведете людей в бой, — Вадим показал на распахнутый мундир генерала, — без обид.
— Без обид, — кивнул Лев Львович и отодвинул от себя рюмку с водкой, — вы поедете со мной?
— К сожалению, не могу. Меня сослали на Кавказ несмотря на мои старые раны. После новых боев, ранений меньше не стало. На коне не держусь вообще.
— Понимаю.
— Но это не значит, что я не буду вам помогать. Из Петербурга это сделать будет проще.
— Присылайте ваше оружие, мои казаки дали высочайшие оценки вашим револьверным карабинам, — генерал старательно выговорил новое название, — со своей же стороны обещаю, что мы отобьем обещанное, и я сквозь землю провалюсь, но найду золото на уплату остатка. Вы же не будете против крепостных черкесов?
— Совершенно нет, — улыбнулся Вадим, ведь рабочие руки ему должны пригодиться.
— А теперь простите, Вадим Борисович. Дела.
Они пожали руки, и генерал ушел, приводить себя в порядок. Вадим остался один за столом с бутылкой водки. Вчера он получил письмо из Петербурга с поздравлениями и разрешением возвращаться. Собственно все дела на Кавказе он пока завершил. С остальным должен разобраться Василий, чья удача перевешивала все глупости. Он, сам того не подозревая, договорился обменять не самые дорогие поставки оружия на земельный участок, ценою в много. Если Вадим не ошибался в том, что этот мир отличался от Земли, куда его изначально посылали, только событиями и неожиданными вестниками, то мир еще услышит о Худесском месторождении.
