необычному, я им воспользуюсь.
Я отодвигаю недоеденный завтрак и поворачиваюсь к Пайпер.
— Ты сказала, что ты здесь новенькая, да? Как ты пришла работать к Козловым? Я не могу себе представить, чтобы одна из самых влиятельных семей братвы нанимала сотрудников через обычные агентства по подбору домашнего персонала.
— Последний год я работала в королевском доме в Люксембурге. Наталья нашла меня там через связь. Члены королевской семьи монархов и члены королевской семьи мафии не так уж и отличаются. Они требуют того же от людей, которые у них работают: полной конфиденциальности и абсолютной лояльности.
Верность — это сложное слово.
Я делаю последний глоток кофе и поднимаюсь со своего места, чтобы размять больные конечности. Тренировки последних нескольких дней наконец-то догнали меня. Боль пронизывает каждый шаг. Мои бедра горят, когда я надеваю штаны для йоги, мои руки настолько напряжены, что я отказываюсь от спортивного бюстгальтера и предпочитаю вместо этого носить облегающую майку. Собрав волосы в небрежный пучок, я надеваю кроссовки и желаю Пайпер хорошего дня, направляясь к выходу на изнурительный день тренировок.
Как обычно, Михаил — мой постоянный охранник, следящий за мной, сопровождающий меня в течении дня, но редко разговаривающий. Сегодня я шучу с ним, будто меня записали в крутую шпионскую школу, но его лицо остается каменным, когда он проводит меня через подвальные двери дома на небольшую полянку в лесу.
— Что происходит? — Я спрашиваю, но ответа, естественно, не получаю. Вдалеке я вижу какую-то импровизированную мишень, установленную у дерева.
Я не уверена, почему они думают, что пребывание на свежем воздухе может убедить меня взять в руки пистолет, но это не так.
Возможно, нет.
Ладно, дело в том, что я пересмотрела свою позицию по отказу от оружия. Я по-прежнему считаю, что они — зло, но я должна быть умной. Если я найду возможность сбежать, пистолет может пригодиться, но только если я буду знать, как им пользоваться. Я с неохотой пришла к выводу, что пора мне, лютик, смириться и научиться пользоваться лучом смерти.
Я расправляю плечи, готовая удивить Бориса вновь обретенной уверенностью, но вместо этого меня приветствуют широкие плечи и мощные мышцы очень знакомой спины.
Дерьмо.
Он поворачивается и одаривает меня медленной соблазнительной улыбкой.
— Доброе утро, krasotka, я сегодня буду твоим инструктором по огнестрельному оружию.
* * *
Андрей
Джорджия застыла на месте, как будто она только что столкнулась лицом со злодеем из фильма о Джеймсе Бонде. Это неудивительно, учитывая, что с кинозлодеем у меня больше общего, чем с мистером Бондом.
— Подойди ближе. Я не буду кусаться. — Возможно, я не выполню это обещание, но тем не менее предлагаю. Чеширская ухмылка появляется на моем лице, когда она, шаркая ногами, идет вперед, как ягненок на бойню.
Ее серые глаза кажутся кусочками льда, когда она смотрит на меня.
— Я не боюсь, просто не ждала тебя сегодня утром, вот и все. Что случилось с Борисом?
— Я дал ему выходной. — Я поднимаю на нее взгляд от «глока», который полирую. — Я подумал, что было бы более эффективно, если бы у тебя был более доминирующий инструктор. Кажется, ты не склонна следовать правилам Бориса, но будешь следовать моим.
В ее глазах на мгновение вспыхивает жар, но так же быстро, как и появляется, он исчезает, сменившись закатыванием глаз.
— Я удивлена, что такому большому и важному боссу мафии, как ты, больше нечего делать, кроме как учить меня держать пистолет, да, и разгонять танцевальные вечеринки.
Ах, она все еще переживает из-за прошлой ночи. Мне было интересно, как много она помнит. Думаю, это мой ответ.
Она все помнит.
И я тоже. Как она пахла, как она выглядела, черт возьми, как она танцевала. То, как она покачивала бедрами в такт музыке вчера вечером — теряясь в ритме и выглядя такой счастливой — чуть не погубило меня. Может быть, это то, что залезло мне под кожу — она выглядела счастливой, и это было не из-за меня.
Сегодня утром Даниил заработал себе синяк под глазом на боксерском ринге за то дерьмо, которое он совершил вчера вечером. Не только напоил Джорджию (хотя меня это бесит), но и строил интриги за моей спиной. Мои братья думают, что мое влечение к ней затуманивает мне голову, и, возможно, это правда, но пошли они к черту. Они не боссы, а я.
Мой взгляд встречается с Джорджией, и что-то нечитаемое шевелится в ее замечательных глазах. Края моих губ изгибаются в улыбке.
— У меня нет привычки разгонять танцевальные вечеринки, нет, но, опять же, это не было проблемой, пока ты не появилась. — Она усмехается, ее глаза морщатся в уголках. — А что касается твоего обучения, я думаю, моя помощь более чем необходима.
Она поджимает губы.
— У меня с Борисом все было прекрасно.
Я хватаю ее за шею и приближаю ее лицо к своему.
— Это не так. И я думаю, тебе нравится, когда я главный. Когда я скажу тебе, что делать.
— Может быть. — Ее тело вздрагивает, но не от страха. А от предвкушения. Между нами повисает тяжелый воздух, и снова между нами вспыхивает химия, которую все труднее и труднее игнорировать.
— Как ты себя чувствуешь сегодня?"
— Со мной все в порядке, — говорит она, ее позвоночник прямой, подбородок высоко поднят. — Меня познакомили с твоим русским средством от похмелья. Маринованный сок. Отвратительно, но эффективно.
Несмотря на отсутствие макияжа и высокую укладку волос на голове, она по-прежнему выглядит потрясающе. Одежда для йоги идеально сидит на ней, каждый пышный изгиб на виду. Черная майка на тонких бретелях обнажает ее стройные плечи и почти не скрывает мягкое подпрыгивание ее груди при каждом движении. Этого достаточно, чтобы поставить голодного человека на колени — а я умираю с голоду.
— Итак, мы собираемся это сделать или ты собираешься стоять там и полировать луч смерти в своей руке?
Моя голова резко поднимается, чтобы встретиться с ней глазами, и я вижу озорной блеск. Джорджия знает, что давит на меня, и если она хочет играть в эту игру, хорошо.
— Надень защиту и займи позицию, — приказываю я. Вся игривость между нами исчезает, уступая место чему-то гораздо более тяжелому. Ее соски под майкой сжимаются, и я знаю, как сильно ей нравится эта игра, в которую мы влились. Возможно, мне не следует искушать ее, когда у меня нет планов довести дело до конца, но я просто ничего не могу с этим поделать, когда дело касается ее.
Джорджия следует моей
