оно ни было, особенно если учесть обстоятельства его состояния.
Кишки Ника скрутило двойным, тройным узлом, пока он стоял перед зеркалом и рассматривал свой пенис. Возможно, это было в значительной степени психологическим, но теперь, когда он знал, что там была инфекция, его член чувствовал покалывание и жар, как будто он мог чувствовать новые пустулы, формирующиеся на микроскопическом уровне. Он осторожно держал его за головку, осматривая ствол с нарастающим ужасом. Несколько язв уже лопнуло от его крепкой хватки во время мучительного мочеиспускания. Паутина жилистой плоти свисала с нижней стороны, оторвавшись от основания. Обнаруженный слой был сырым, ракообразно-красным.
Ник встретил в зеркале свой пораженный взгляд, разинув рот, и его болезненно бледное отражение сочувственно произнесло: «Ты это видишь?»
К несчастью, так оно и было, и никакая перезагрузка после всеобщего передела не восстановила целостность его гениталий.
В одном из ящиков в ванной у него лежала марля. Он не знал, что еще можно сделать, кроме как завернуть в нее член. Намазать бинты каким-нибудь тройным антибиотиком (предполагая, что четырех антибиотиков не существует) и молиться о чудесном возвращении к своему первозданному состоянию.
Он потянулся к ящику, и в этот момент плотность его члена, казалось, потеряла твердость и приобрела текстуру губки. Его указательный и большой пальцы мгновенно проделали траншеи с обеих сторон. Он вскрикнул и отдернул руку, но глубокие вмятины остались. Что-то вывалилось из смятой плоти и упало на пол.
Ник лихорадочно огляделся, как будто где-то волшебным образом должна была появиться бутылочка с мазью для восстановления кожи. Но этого не произошло.
Первым побуждением было вызвать скорую, но что он им скажет? Мой член гниет на моих гребаных глазах из-за веб-шоу какого-то урода. Скорее, помогите мне! Когда они, наконец, признают, что это не ёбанный розыгрыш, и действительно пришлют кого-нибудь, то чем они ему помогут?
Спаси свой пенис, пока не поздно
Да, именно это и было написано в странном письме. Это казалось не более случайным, чем выходка nerXam83. Он осторожно вернулся в спальню, снимая рубашку, чтобы она не коснулась его паха и не усугубила повреждения. Он снова запустил свою электронную почту, не обращая внимания на прогорклую липкую жидкость, оставшуюся на мышке и клавишах, и узор капель на коврике из его язв, как тающие сосульки. Тошнота в желудке стала еще сильнее.
Наконец, он нашел письмо в папке со спамом и открыл его. Имя отправителя содержало слово InterphaZ (без возможности ответа). Там не было никакого текста, только встроенный GIF-файл мужчины с его половым органом на плоской поверхности стола, когда тот копошился ножом в своей мошонке. Анимированный воздушный шар заслонил удар ампутации со словом БУМ!
Да уж. Не самая заманчивая перспектива для потенциального лечения.
Пока не поздно... поздно для чего?
Он с отчаянием посмотрел на отвратительную штуку между своих ног, которая еще десять минут назад была совершенно нормальной. Болезнь прогрессировала, как трансформация оборотня старой школы с наложенными спецэффектами, процесс быстро распространялся.
- Нет, - закричал Ник. - О боже, нет.
В мешочке его мошонки виднелись вздувшиеся жемчужины, появляющиеся между бороздами. Целые сотни, как мутантные паучьи яйца, подготовленные к вылуплению адипоцитарного потомства. Жгучее, покалывающее ощущение вспыхнуло в полной мере, с крошечными иголками, покалывающими каждый миллиметр кожи. Это ощущение сводило с ума.
Сомнений быть не могло—зараза распространялась. В течение нескольких минут всё только усугубилось. К тому времени, когда приедут медики, все может быть гораздо хуже.
Пока не поздно.
Ник поспешил на кухню, и капель на полу стало еще больше. Потянувшись за электрическим разделочным ножом, он успокоил себя бесчисленными чудесами современной медицины. Люди все время теряют части тела и им пришивают их обратно, хотя Ник, конечно, не хотел, чтобы его гангренозный причиндал был снова прикреплен к нему. Но с практическими достижениями медицинских технологий они могли бы пришить ему новый член, не так ли? У него не было выбора, пока зараза окончательно не распространилась. Твердость рукояти разделочного ножа успокоила его. На нем была кнопка, а не спусковой крючок, так что он будет продолжать резать, если Ник потеряет сознание.
Сначала он вызвал скорую помощь, сообщив о массовой потере крови из-за несчастного случая с разделочным ножом. Он утверждал, что это были его пальцы, так как они, вероятно, не доберутся сюда быстрее в любом случае. Они заверили его, что кто-нибудь приедет, и он повесил трубку, его глаза снова затуманились.
Он включил разделочный нож, когда взял член в другую руку, обхватив яички ладонью, его пальцы образовывали С-образную форму. Любые сомнения в необходимости его действий были быстро нейтрализованы одним последним унижением плоти. Лоскутное одеяло гнойничков скользнуло под его пальцами, как какой-то вращающийся цилиндр, как на члене, так и на мешочке под ним. Кожа теперь почти не прилипала к плоти. Она легко оторвалась от стебля, а под ним оказалось мясо цвета лазаньи. Свободная веревка свисающей плоти скользнула прочь. Она шелушилась, как сброшенная змеиная кожа, лопаясь в нескольких местах, которые все еще были прикреплены, жидкие усики растягивались, как ириски, открывая мерцающее мясо. Нижняя сторона разорвалась вместе с взрывом, как будто что-то взорвалось внизу. Мешок отделился, как мокрая резиновая перчатка в его ладони. Яички и связки упали, как мертвые медузы, устрицы в желеобразной форме на его дрожащую руку. Опустошенный мешочек висел безвольно, как лоскут порванной занавески, кожа пениса напоминала пустую шелуху какого-то насекомого, задрапированную в его ладони. Все это мокро шлепнулось на пол. Он смотрел ей вслед, как раненый солдат, не способный удержать свои внутренности. Как ни странно, боли не было, если не считать травмы от тошнотворного зрелища, нервные окончания которого, возможно, уже превратились в желе. Прилипшее содержимое мешочка провисло, как сироп, на полпути к полу. Его пенис был всего лишь странным блестящим усиком, не считая головки, на которой еще сохранилась кожа и что-то похожее на нее, за исключением впадин, оставшихся от его пальцев. В остальном же он увидел нечто, практически лишенное кожи и разъеденное некрозом.
С другой стороны, у него было гораздо меньше того, что ему нужно было отрезать
Ник снова взялся за разделочный нож. Какие бы стоны он ни издавал, их заглушало жужжание лопастей. Он сосредоточился на своей цели – чудесном кусочке бледной плоти у основания органа. В корне, где осталась настоящая кожа, чувствовалась боль, но гораздо меньшая, чем он ожидал. Возможно, в этом и заключалось преимущество импровизированного сеанса нелицензионной хирургии, чтобы избавиться от своего разжиженного ебучего члена. Он все равно кричал, потому что
