в объятиях друг друга.
Глава 9
— Уже поздно, а тронуться надо будет засветло, — сказал Сейтенин. Голос его гулко отдавался в полупустом покое. Тяжелые кипарисовые балки терялись в высоте потолка, богато украшенные стены блестели в свете качающихся медных светильников, и казалось, что комната заполнена подвижными тенями. — Скажите, что открыла вам ваша мудрость.
Три жреца стояли перед царем, одетые в пышные церемониальные одежды — длинные белые хитоны с поясами из витого серебра и изумрудного цвета хламиды, отделанные серебряной бахромой. Их бритые головы покрывали высокие белые колпаки. Все они слегка улыбались и осеняли себя знаком Солнца. Аваллах сидел подле Сейтенина; Аннуби стоял за спиной своего повелителя, сузив глаза и положив руки на спинку кресла.
— Государь, — произнес жрец, стоявший впереди других. — Мы прочли в храме положенный текст, посовещались между собой и решили, что это благоприятнейшее знамение; оно обещает процветание всем, кто его видел.
— Объясните, — сказал Сейтенин. — Я хочу знать подробнее.
— Как пожелаете, — с кислой улыбкой отвечал жрец. — Мы считаем, что звездопад означает небесное семя, которым Хронос оплодотворил Океан. От него родится новая эра, в которой Девять царств будут мудро и справедливо повелевать миром.
— Да будет так, — произнес другой жрец, кланяясь. Колпаки согласно закивали.
— Когда же это случится? — спросил Сейтенин.
— Вскоре. Как и при рождении человека, будут знамения, по которым мы сумеем точнее определить время, и тогда объявим народу.
Сейтенин взглянул на Аваллаха и сказал:
— Прошу, говори, если желаешь. Вижу, ты не удовлетворен ответом.
— Ты проницателен, Сейтенин, — сказал Аваллах. — Я не удовлетворен, поскольку слышал, что знамение это отнюдь не столь благоприятно, как внушают нам эти ученые люди. Скорее оно сулит огромные бедствия. — Он посмотрел жрецу прямо в лицо. — Что ты на это ответишь?
Жрецы сразу подобрались — как, в их искусстве посмели усомниться? — и напыжились.
— Кто тебе это сказал? — спросил первый жрец, глядя на Аваллаха. В его голосе сквозило презрение.
Аваллах сверкнул глазами, но сдержал гнев.
— Я жду ответа на свой вопрос, — сказал он.
Жрецы нагнулись друг к другу и зашептали. Наконец они выпрямились и старший сказал:
— Государь, это трудно объяснить тому, кто не сведущ в искусстве пророчества.
— А вы попробуйте, может, я не так глуп, — промолвил Аваллах. — Во всяком случае, я хочу слышать ваши доводы.
Жрец беззвучно выругался, но начал объяснять.
— Мудрым ведомо, что из всех земных и небесных знамений наиболее благоприятны являемые в расположении звезд. Мы знаем, что небесные Дома, чрез кои проходят звезды…
— Да, да, — нетерпеливо перебил Аваллах. — Можешь это пропустить. Я не тупица.
— Если говорить упрощенно, небеса представляют собой совершенный порядок, к которому стремится все земное. Поскольку звезды падали из Дома Случая, проходя через Дом Царей, следует ожидать притока благ, особенно для царствующих семей. Звездопады обычно сулят удачу. Об этом есть упоминания в священных текстах — так много, что долго было бы их перечислять, но все они подтверждают наш взгляд. — Жрец развел руками, показывая, что такое внятное объяснение убедит всякого здравомыслящего человека.
Однако Аваллах не удовлетворился.
— А разве не верно, что у счастливого знамения есть близнец?
Жрец, похоже, удивился.
— Да, конечно, верно. Для многих знамений возможно двойное толкование.
— И разве не правда, что близнец удачи — опасность?
— Да, правда.
— И разве не правильно, что знак у опасности и удачи на самом деле один?
— Они близнецы, государь. Ты прав.
— Не близнецы, — настаивал Аваллах. — Это один знак.
— Да, — чересчур осторожно сказал жрец. — Однако священные тексты говорят ясно: звездопад следует толковать только в благоприятном смысле.
— Почему?
— Потому что так было всегда.
— Вы хотите сказать, потому что за таким знамением никогда не следовало ничего дурного?
— Именно так, — отвечал жрец; его собратья самоуверенно закивали.
— По-моему, неразумно утверждать, что какого-то события не будет просто потому, что такого не бывало прежде. Все когда-то случается в первый раз.
Жрец захлебнулся от возмущения и обратился за поддержкой к Сейтенину:
— Государь, если ты недоволен, отошли нас прочь. Однако я уверен, что мы вникли в это дело самым тщательным образом.
Сейтенин примиряюще поднял руку.
— Я, со своей стороны, вполне удовлетворен. Однако, возможно, вы согласитесь рассмотреть вопрос, поставленный Аваллахом? Мне кажется, это не повредит.
— Как пожелаете, — ответил жрец.
Все трое разом повернулись и вышли. Казалось, воздух наэлектризован их возмущением.
Когда дверь за ними затворилась, Сейтенин повернулся к Аваллаху и сказал:
— В том, что ты говорил, безусловно, есть зерно истины. Однако я удовлетворен ответом жрецов. Считаю, что им виднее.
— Я не согласен и буду оставаться начеку.
— Если ты встревожен, оставайся. Но… — Сейтенин положил руки на подлокотники и резко встал, — завтра мы уезжаем, и нас обоих ждут жены. Предадимся более приятным занятиям. — Он двинулся к двери.
— Я надолго не задержусь, — сказал Аваллах. — Доброй ночи.
Сейтенин закрыл дверь, звук его шагов затих в коридоре.
— Ну? — Аваллах встал и повернулся к прорицателю. — Что ты скажешь?
Аннуби покосился на дверь.
— Они напуганы. Слова их по большей части — ложь. Ложь и глупость. Ты был прав, что возразил им, но, боюсь, теперь они и вовсе упрутся насмерть. Ученым людям нелегко сознаться в своем невежестве.
— Напуганы? С чего бы это? Может быть, они знают больше, чем говорят?
— Как раз наоборот: они знают меньше, чем кажется из их слов. Они просто не знают, как толковать звездопад, и скрывают свое неведение за приятной для слуха ложью. — Аннуби фыркнул. — Они говорят о случаях, описанных в священных текстах, хотя прекрасно знают, что знамения такой силы чрезвычайно редки.
— Странно. Зачем им это? Разве не лучше выказать излишнюю осторожность?
Аннуби отвечал с презрением:
— Чтобы все увидели, как они несведущи? Нет, чем разочаровывать людей или могущественного покровителя, лучше наплести сладкой чепухи, которую проглотят за милую душу!
Аваллах изумленно покачал головой.
— Ничего не понимаю.
— Они разучились читать знамения, — объяснил Аннуби дрожащим от ярости голосом. — Они не могут признаться в этом никому, даже себе. Они забыли, если когда и знали, что призваны служить, а не править!
— И потому, не обладая знанием, говорят громко, чтобы заглушить несогласных. — Аваллах помолчал и добавил: — Если отрешиться пока от этого, как насчет знамения? Ты по-прежнему считаешь его грозным?
— В высшей степени грозным. Я в этом ни на йоту не сомневаюсь.
— Что Лиа Фаил? Можно ли ждать помощи от него?
— Да, конечно. В свое время. Однако он мал, силы его, как ты знаешь, невелики. Впрочем, он поможет нам различить более близкие события.
— Тогда буду доверять ему и тебе, Аннуби. А сейчас, раз ничего
