удачи…
Последнее он пробормотал как бы про между прочим, но именно это произвело на него особое впечатление, одновременно внушив Неждане надежду сговориться – маг определенно был падок на золото. Усевшись за стол, Неждана принялась за предложенное угощение, не забывая благодарить «доброго хозяина», и при этом стараясь избегать встречаться взглядом с колдуном и тайком разглядывая его жилище – странное, пропитанное запахами запретных трав и снадобий. Особенно ее привлекало золотистое свечение, которое проливалось из-под задернутого полога одной из ниш. Заметив, что гость смотрит туда, хозяин, помрачнев больше прежнего, встал и поправил полог, спрятав от любопытных глаз то, что за ним находилось. Неждана сделала вид, что ей все равно. Отодвинув от себя тарелку, еще раз поблагодарила Малюту, посмотрела на хозяина вопросительно:
– За тебя молитву богам пошлю, коли скажешь мне свое имя.
Молодой колдун криво усмехнулся – правый уголок губ взметнулся вверх, упрямый взгляд полоснул снисходительным недоверием.
– Имя мое тебе, путник, ни к чему, как и мне – твои хвалы богам, я с ними давно порознь живу.
Неждана осеклась, проглотила невысказанной заготовленную фразу, отвела взгляд – Малюта, неодобрительно покосившись на хозяина, почесал кончик носа, но промолчал и сделал вид, словно не слышал ничего.
– А что, вам самим-то не страшно в такой глуши жить? – княжна решила зайти с иного вопроса.
– А чего страшиться: и с такими соседями можно жить, – Малюта, собирая посуду, усмехнулся. И замолчал.
Разговор не клеился. Неждана не теряла надежду вывести его в нужное ей русло:
– А что, ярмарка в этом году богатая? Много ли купцов приехало?
Малюта, покосившись сперва на своего хозяина, стоявшего со скрещенными на груди руками последи дома с самым угрожающим видом, потом на гостя, ссутулился, прошмыгнул в ближний ко входу закуток, чтобы расстелить гостю ложе на ночь – на лавку полетели из сундука подушки да стеганое разноцветное одеяло, отозвался еще более неохотно:
– Много ли мало ли, что о том болтать, ночь на дворе. Спать надобно, – будто подводя черту под несостоявшимся разговором, он отошел от приготовленной ко сну постели, кивнул на нее гостю: – Добрых снов.
При его словах что-то зашевелилось в глубине дома, зло захихикало. Малюта смутился, нахмурился. Проговорил ласково, но с нажимом:
– Ложись-ка спать, добрый человек. Утро вечера мудренее.
Неждана продолжала сидеть за столом, оставшись к нему в пол-оборота. Посмотрела на хозяина:
– Сама судьба привела меня к порогу твоего дома, маг, – проговорила. – Давно ищу спасения, не для себя, для близкого мне человека, родного… От хвори тайной и смертельной, ворожбой насланной. А ты, вижу, сведущ в делах таких. Выслушай меня…
И словно последнее доказательство, сорвала с пояса кошель и бросила его на стол – плотно набитая монетами сумка ударилась тяжело, с шелестом накренилась, склонившись в сторону хозяина дома. Тот молчал под пронзительным взглядом ввалившегося в дом путника.
– Что нужно тебе? – спросил, наконец.
Неждана набрала полную грудь воздуха и выпалила:
– Средство от насланной хвори, от которой человек не живет и умирает, не спит и не бодрствует, никогда не признает, не говорит и не слышит ни слова… Будто в потьма́х живет.
Хозяин скрестил руки на груди, подумав, спросил:
– И как долго он живет в потьмах?
– Давно. Девять лет…
– Надо же… прям как наша княгиня, – колдун криво усмехнулся, взгляд стал пронизывающе холодным и тяжелым. Юноша неторопливо приблизился к княжне, поставил ногу на край скамьи, заблокировав гостью у стола, склонился к ней: – Так это ты? А я думаю, отчего лицо мне твое знакомым кажется: это ты следила за моим человеком у аркаимской ярмарки!
Неждана не ожидала, что ее так быстро раскроют, смутилась и покраснела, опустив глаза. А колдун продолжал жалить ее взглядом:
– Ты следила за мной? Как сюда добралась?
Девушка закусила губу, пробормотала сбивчиво, еле слышно:
– Я подметила поворотный камень, которым вы с Малютой ушли от Аркаима. И пошла по нему ночью. Знала, что они хранят последний след.
Маг выпрямился:
– А если бы этим камнем да прямо в медвежью берлогу прошла? Мне, аптекарю, то нипочем, я тебя бы медведь заломал…
Неждана вытерла пот со лба – об этом она не подумала, она слышала, что темные колдуны ставят ной раз такую защиту от живых, которую и не пройти. Вместо ответа, спросила:
– Поможешь? – голос предательски дрогнул, в горле пересохло.
– Старая мара из Тайных рядов сказала тебе идти за моим домовым, торговавшим на ярмарке, что тот приведет тебя ко мне…
– К магу, который владеет нужным средством, – поправила его княжна, бросив невольный взгляд на полог, за которым пряталось что-то, что хозяин не хотел показывать ей.
Аптекарь отмахнулся:
– Пусть так. Но ты поверила, ведь так? – Девушка понуро кивнула. Аптекарь продолжал: – А я говорил, еще там, в лесу у Аркаима – марам кладбищенским верить нельзя. Забери свои деньги, а утром уходи. Нет у меня для тебя снадобья.
– Неужто не поможешь? – ахнула девушка.
Маг отрезал:
– Нет.
Он направился вглубь дома, поднялся на полати и забрался за полог, где уже было приготовлено для сна ложе. Задернув его, устроился на ночлег. Крикнул Малюте:
– Всем спать!
Домовой суетливо смел в ладонь со стола последние крошки, бросил в очаг.
– Добрых снов, – пробормотал. И направился в свой закуток, где долго ворочался, вздыхал, бормотал что-то несвязное, пока не смолк, почти сразу захрапев – тоненько, заунывно.
Неждана сидела посреди дома, совершенно одна, смотрела на догорающую свечу и оказавшийся никому ненужным кошель с деньгами. В груди горело отчаяние, в висках – обида. Она верила, что мара сказала правду – у аптекаря, отказавшегося называть свое имя, есть лекарство от болезни Чернавы. Но почему он отказался помочь? Ведь ему нужны деньги, по всему видно.
«Может, мало предложила? Или ему нужно что-то другое?» – девушка посмотрела на полог, за которым делал вид, что спит, аптекарь. Она осторожно встала, подошла ближе и остановилась в паре шагов от полога. Обхватив себя за плечи, она так стояла некоторое время, не решаясь сделать еще один шаг, дотронуться до плотной холщевой ткани и разбудить аптекаря.
Внезапно занавеска одернулась – Неждана ахнула от неожиданности и отпрянула: хозяин сидел на постели, спустив вниз босые ноги, и смотрел на нее исподлобья. В неспокойных, прозрачно-светлых в таком освещении глазах юноши отражалось тусклое пламя единственной свечи. Они оба молчали: девушка испуганно, он – мрачно. С каждым вздохом гостьи взгляд его становился тяжелей.
– Ну? – бросил, наконец.
– Помоги… – Проговорила девушка срывающимся шепотом, опустилась на колени, сложила в мольбе руки. – Батюшка от нас избавиться хочет, меня – замуж за нелю́бого, ее – в отдаленный скит, век свой безрадостный доживать. Князь никогда… он не пытался ее спасти… А я знаю, я верю, что можно… Сколько раз просила его, лекарей найти просила. Хоть наших. Хоть иноземных. Найти средство… Но он глух. Ему не надо это… А мне надо… Я все готова… отдать… На все готова, аптекарь… – она с мольбой посмотрела на него, всхлипнула. – Если есть хотя бы самая маленькая, крошечная надежда. Помоги…
По щекам катились слезы, Неждана давилась ими, размазывала по щекам, оставляя на коже влажные пятна – они поблескивали в неярком свете. А руки при этом дрожали. Княжна избегала смотреть на хозяина, боясь увидеть в глазах отказ и не зная, что делать в этом случае.
Выплакав все слезы, она немного успокоилась. Аптекарь все это время молчал, и это вроде бы дарило надежду. Пока он не сказал «нет».
– Неужто на все согласна? – спросил.
И голос его – сухой, тихий, будто яд, сковал девушку, выжег все внутри – глаза мгновенно высохли, руки перестали дрожать, а плечи безвольно опустились: вся тяжесть сказанного мгновенно камнем обрушилась на нее. Она едва смогла поднять взгляд и выпрямиться, как от удара.
Маг продолжал рассматривать ее – холодно, равнодушно, изучая, словно букашку – проколоть насквозь и оставить в коллекции или выбросить? Голова чуть склонилась на бок, губы тронула снисходительная усмешка. Взгляд Нежданы задержался на его щеке, опустился вниз, чуть тронув скулу. Остановился на рваном шраме на смуглом оголившемся плече – что могло оставить такой жуткий след?
– На все, – прошептала девушка,
