классом ездили.
Как пели радостные песни.
Потом экзамены, опять экзамены,
опять экзамены…
И вот мы заняты.
Кто как устроился в стране разрушенной.
Кто в гору лез, "себя" не слушая,
Кто падал, разбиваясь сильно.
Чтоб встать, прикладывал усилия.
Кто руки опускал беспечно –
От тех осталась "память вечная".
Болтались все, как те лягушки,
что в молоко попали дружно.
Кто масло бил – пытаясь вылезти,
Ленился кто – тонул безмилостно.
А масла сбили горы целые.
Кувшин, аж, лопнул – вот что сделали!
Сильнее кто в Миру, как водится,
Те черепки возвел в угодия.
Что черепок? На стенах маслице.
Хоть ешь, хоть пей, хоть весь измажься.
И много сбили – все старались ведь.
Но масло то не всем досталось.
Да, не беда. Свобода – славная.
Но появились монстры главные.
От масла сладкого полезного,
Болотце стало то – болезное.
И как так братцы получилось –
Они в драконов превратились?
Сидели сиднем – земноводные,
Поквакают – и вся работа!
В кувшине с молоком болтались…
И, «бамс» – дракономи вдруг стали.
Хвалились черепками важно:
– Все потому, что мы отважные!
Смеялись часто над разинями –
Рот коих и сейчас разинут.
Кто в масле выскочил измазанный,
Теперь боялись – "каб не сглазили".
"Драконам " до сих пор завидуют.
Забыли про болота виды:
Про сытных комаров и мошек,
Хор лягушачий стал заброшен,
Про ручейки внутри болота.
Как вдруг расшевелил их кто-то.
"Драконы" шкуры покидали,
и черепки позакопали.
Все остальные – лапки вымыли.
И из воды на берег выплыли.
Все как-то сразу обровнялися.
А почему? Да – испугалися.
Болотце – тихое, по сути, место.
Жила в нём цапля интересная.
Ей масло ни к чему. Не нравится.
А вот лягушками питается.
К ней и журавлик ходит свататься.
Им сверху видно всех – нигде не спрятаться.
Пока туда – сюда ходили,
"драконов " всех переловили.
Они жирнее и вкуснее.
Ловить их легче и смешнее.
Когда, вниз головой болтаются,
Всё черепками откупаются.
А цапля с журавлем смеются!
Лягушек много. Разберутся.
***
Вот и сказке конец.
А журавль-то – удалец!
Говорят, что подружились
Эти двое, наконец!
Спортивная Охота
И пуля видит свет в конце тоннеля.
Зачем ей свет?
Гораздо было бы честнее,
Чтоб арбалет.
Кричит подраненная птица,
Бьет крылом.
Зачем – Кого зовет она,
И что потом?
Быть может милого зовет
А может быть,
Что не допето ей -
Должно успеть?
На хрип срывается
От боли крик.
Но ниоткуда вдруг
Седой старик.
Он осторожно птицу взял
И осмотрел:
– Не бойся, глупая, – сказал.
«Следы от стрел» – подумал, –
«Рана страшная. Но – волен Бог.
Глядишь, до свадьбы заживет -
Дай только срок.
Травою мягкой, осторожно,
Её укрыл.
Сопротивляться, больше не было
У птицы сил.
Ни крика хриплого. Оставить
Хотя б на вздох.
Но в старика руках тепло:
«Он мне помог!»
И как она расслабилась,
То в тот же миг,
Ей шейку тонкую, мгновенно,
Свернул старик.
Слеза, скупая по морщине
Скатилась с глаз.
– Прости мне, Господи, прошу,
Весь этот час.
И ложь спасения прости,
И тяжкий грех».
Поднялся, зашагал старик.
Птиц много.
Эх…
Сказка про Карманное Счастье
Потемнело за окном.
Время – Вечеру.
Далеко ли Ноченька?
Недалече.
Ходит Ночка крадучись,
Всех сторонится.
Красотой не хвалится,
Но не скромница.
Сзади как дотронется –
Засыпает всё.
Потому не ведают
Красоты её.
Говорят, о Ноченьке
Слова, разные:
Кто бранит,
А иной, с Ночкой,
Празднует.
Кто Разлучницей зовет,
Кто Прелестницей.
Хоть темна, да тиха -
Все же с песнями.
Все распевными,
Колыбельными -
От самой Судьбы,
Да – заветными.
Ночь заплакала,
Дождем закапала,
Колыбельную такую
Рассказала нам:
***
Шел купец на базар,
Да продал там кафтан,
А в кармане -
Кафтаново счастье отдал.
Думал:
– Малое счастье какое!
Он иного ждал –
Да, поболе.
Только время шло,
Да катилося,
Счастье новое
Не торопилося.
А карманное
Не вернулося.
С тем, купец сам-собой,
Обманулся.
Понял, что торганул -
Промахнулся,
То, что Счастью
Вовек не вернуться.
С тем Купец, аж до слез,
Да, расстроился:
Тяготился что им,
Да неволился.
Настоящее-то было –
Карманное.
Как Синичка в руке –
Без обмана.
Стал купец назад
Торговать кафтан.
Две цены давал -
За три сторговал.
Он кафтан по карманам
Похлопал.
Так все счастье, наверно,
Прохлопал.
Только суть его
Не в Кармане.
Не в мошне, сундуке,
Не в ларце – во дворце.
Ну, а жизнь вдруг взяла
И наладилась.
И семья,
И работушка сладились.
И душа поет,
И вокруг – цвета.
Называется всё –
Земли Красота.
Красоту, любовь,
Да гармонию
Не упрятать ни в карман,
Не в поболее
Вся Любовь – ко душе,
Красота – ко глазам,
А Гармония –
Всему Счастью храм!
Синие Глаза
На лугу, на скошенном клевере,
Опрокинул дружочек навзничь:
– Отчего глаза блестят синие?
Отвечай, ну! Была где давеча?
Обвила руками шею его:
– Так и где? Да, с тобою. Здеся.
Клевер этот косили вместе с тобой,
Воду пили с ручья, недалече.
Вот с работы такой, да с воды ключевой
И блестят мои очи синие.
– Ну а нынче такая синь отчего -
Клевер скошен и жажда сильная?
Рассмеялась в ответ. Что здесь можно сказать?
Сколько странного в мужьем племени!
– То, дружочек, Небес бесконечная Синь
Отражается в Зеркале Времени.)
***
Пролетели года, клевер цвел, подсыхал…
Затянулся им луг некошеный.
Затянуло тиной в лесу и ручей -
Не журчать ему, коли заброшенный.
Голова у дружка вся в свинцовую седь,
И моя – словно "перец с солью".
Как-то снова присели на том лугу,
Притомилися – ноженькам больно.
Налила молока я в корец для воды.
Неба высь кучковалася дождичком.
Тучки тужились влагой дождя полны.
Вечерело.
– Прольется до полночи, -
Милый обнял меня и накрыл плечо,
– Собирается дождь, не промокнуть бы.
А потом опять: – А сейчас с чего
Синью этакой очи полнятся?
Что сказать в ответ? Оправдаться чем?
Разве
