с Патриарших. Спросить его, почему он вроде бы такой искренний и открытый – не поведал о маленькой тайне браслета – подвижном рубине, обнажающем лунку с крючком.
Захватив в своем офисе фотографии всех завсегдатаев «Пиратской палубы», с каждым днем всё более соответствующей своему игривому названию, Андрей припустил на Арбат, еще не подозревая, какая неожиданность встретит его там.
Глава XXXI
С любопытством путешественника, попавшего в неисследованный край, Лиза осматривала оранжереи и теплицы, составлявшие владения Сергея Ягунина, который вел ее по тропинкам мимо павильонов из аквамаринового стекла, отражавшего малиновый разлив заката.
Ощущение нереальности происходящего не покидало Лизу: слишком яркими были краски. Пожалуй, лищь для кисти примитивистов.
Живые цветы в томительной духоте и влажности павильонов смотрелись театральной декорацией, даже сотни радуг, паривших над фонтанами орошения, казались излишними.
Одна – единственная радуга на небесах – это романтично, сотни – приобретают оттенок фарса.
Впрочем, подобные мысли могли объясняться Лизиным состоянием.
От драматических переживаний и адской усталости ее нервы расходились. Если говорить откровенно, пенатам Ягунина нельзя было отказать в таинственности. Там и сям среди зарослей появлялись какие – то лесенки и дверцы, ведущие в подвалы. Хозяин быстро прореагировал на Лизину заинтересованность.
– Раньше, еще в прошлом веке, здесь были винные погреба.
– Так вы могли бы сдавать их в аренду, – проявила гостья деловую сметку.
– Если бы захотел – да. – Голос его звучал уверенно, с еле заметным оттенком покровительства.
И вообще «на своей земле» Ягунин выглядел гораздо значительнее – или это показалось Лизе?
В нем чувствовалась мужская напористая сила, которую он сдерживал, но тем выразительнее был его взгляд: проницательный и завораживающий.
Безмолвно – телепатически – Ягунин давал понять гостье, что восхищается ею, мысленно возводит пьедестал, высоко возносящий ее над землей.
Опасность игры не смущала Лизу.
Поддерживая ее за локоть, он помог спуститься в подвал, где располагалась его «берлога» – кабинет, представлявший из себя небольшую комнату с дверью, за которой, возможно, скрывалась целая анфилада помещений – ведь размах винных погребов непредсказуем.
Кабинет удивлял обилием антикварных или стилизованных под старину вещей: на стенах висели гравюры, на тумбах красного дерева стояли вазы, подсвечники, портрет – миниатюра в витой рамке.
Прищурившись, Лиза увидела, что это сам «маленький капрал». Судя по миниатюре, хозяин кабинета таил в своей душе безграничные амбиции, что незаметно было в повседневной суматохе.
Перехватив Лизин взгляд, Сергей Ягунин осторожно, боясь показаться смешным, сказал:
– Говорят, мы с ним немного похожи.
– Чем? – вопрос прозвучал дерзко в уюте маленького кабинета, и хозяин оставил его без ответа.
Заваривая кофе для двоих, изредка смотрел на гостью с тем выражением, с каким, видимо, пожирает глазами заветный приз марафонец, одолевший путь длиною в пол – жизни.
– Я сразу отличил вас от других, Лиза, – сказал тихо, с призвуком печали.
– Ни дать ни взять – герой мелодрамы —, она постаралась скрыть жесткость своей мысли, рассеянно оглядывая гравюры на стенах. А он между тем продолжал:
– Иногда ошибаешься. Когда долго карабкаешься на Олимп – такое бывает. Поманит свежесть, и принимаешь ее за откровение судьбы, а это ловушка, обман. Но что самое удивительное – этот обман предшествует настоящему чуду.
– ?
– Под чудом я подразумеваю встречу с вами.
Из полуоткрытой двери в неведомые апартаменты донесся сладковатый нездешний запах – томительный и почему – то знакомый Лизе.
То не был аромат цветов или престижных духов. Лизина память напряглась в готовности преподнести воспоминание – разгадку, но в этот момент Сергей Ягунин подал ей поднос с чашечкой кофе, который на секунду перебил другие запахи.
Принимая чашку, Лиза невольно взглянула на деревянный поднос.
Оттуда, со светлого поля, яркими красками манила к себе карта Кипра. Словно аккомпанируя впечатлению долгожданной гостьи, хозяин процитировал:
– «Если жив я только буду – чудный остров навещу».
– Вы любите «Сказку о царе Салтане»? – спросила Лиза осторожно, словно пробираясь к Ее Величеству Истине по узкой тропинке над обрывом, под которым бушует море, скорее всего – Средиземное.
– Я люблю, когда сказки осуществляются. – Он сделал глоток кофе и посмотрел на Лизу взглядом, в котором многозначительность смешивалась с нежностью и обещанием.
– И еще я люблю Кипр. Кстати, установлено, что Пушкин писал именно о нем.
– Интересно, ведь он не бывал там.
– Для гения нет границ.
– Ни в чем? – с сомнением уточнила Лиза.
– Ни в чем, – веско сказал он. – Границы – только для посредственностей.
– Кажется, он тоже так считал, – Лиза повела головой в направлении портрета Бонапарта. – Занятная миниатюра. И вообще, Сергей, у вас много необычных вещей. – Она с горечью вспомнила о турникетах клуба, которые не позволили ей взять с собой «Сиг – Савер».
В этот момент он прошептал:
– Одна из моих вещиц должна особенно заинтересовать вас. Сегодня в клубе Задонская всё сокрушалась о каком – то браслете.
Из внутреннего кармана пиджака вытащил бесовское запястье.
– Не об этом ли?
Хладнокровие не покинуло Лизу, ибо примерно такой ситуации она и ожидала с той самой секунды, как заметила портрет – миниатюру, подсказавшую ей главное.
– Странно, как люди тянутся к чужим вещам. – Он пожал плечами. – Только, ради всего святого, не беспокойтесь ни о чем, Лиза. Я не причиню вам ни малейшего вреда.
– А это ваш браслет? – спросила она, в душе обозвав Андрея, упустившего вещицу, разявой и шляпой.
– Мой, – просто сказал Ягунин.
– Милый «Сиг»! – мрачно воззвала Лиза в душе к своему любимцу. – Нельзя было оставаться без тебя!
В этот момент она прокляла аппаратуру клуба, которая безошибочно засекала каждого вооруженного.
Решение пришло мгновенно.
Лиза уже протянула руку, чтобы взять чашку и плеснуть в лицо преступнику горячим кофе, но его хладнокровная рука опередила ее.
Всё произошло за долю секунды.
На уровне своих глаз Лиза увидела указательный палец с массивным перстнем.
Ее пронзила догадка о том, что так были убиты Настя и Лу – Лу. Ягунин согнул палец – и Лизу что – то кольнуло в горло, будто вонзилась крошечная стрелка.
Последней мыслью неопытного детектива было:
– Перстень – это лук. Его колчан набит отравленными стрелами.
Глава XXXII
Неотразимый по обаянию уголок Земли и России – Арбат – с утомленной улыбкой, приправленной сиянием розовых огней, вплывал в сентябрьский вечер. Не обеспокоенный пока мрачными предчувствиями, Андрей шел по старинной улице расслабленной походкой русского повесы или американского плейбоя.
Хотелось наплевать на то, что одно из первых дел явно ускользало от их с Лизой контроля.
