ты думаешь, что они сделают дальше?
У меня уже есть подозрение, обдумывая это все утро:
— Д’Анджело имеют прямую связь с ФБР. Де Лука, вероятно, попытаются этим воспользоваться. Я бы предположила, что мы раскроем нашу личность властям. Нам следует усилить охрану нашего здания.
Мой отец кивает.
— В моем штате достаточно агентов правоохранительных органов, чтобы предотвратить что-то слишком серьезное.
— Наверное, нам следует начать использовать шпионов, которых мы подбросили, — отмечает Катерина.
У нас мужчины есть во всех трёх семьях. Но ни один из них не находится на достаточно высоком уровне, чтобы иметь какую-либо важную информацию. Тем не менее, они могут быть полезны.
— Они должны быть осторожны, чтобы не попасться, — как раз в тот момент, когда я произношу эти слова, входит наш дядя Фредрико. У него и его сына одно и то же имя, но Рико категорически отказывался называться Младшим, когда был моложе, поэтому мы зовем нашего дядюшку Фредрико. Или Фред, если мы хотим быть нахальными.
Выражение его лица мрачное, когда он идет к нам.
— В чем дело? — спрашивает отец.
— У нас проблема, — заявляет Фредрико. — Прошлой ночью тела пятерых наших людей были захоронены перед одним из наших зданий.
Мои брови поднимаются, и Катерина встает на ноги.
— Что? Какие мужчины? — спрашивает она удивленно.
— Люди, которых мы поставили шпионить для нас в каждой мафиозной семье. Каким-то образом им удалось найти каждого из них. И они убили их.
Федерико садится на диван и ослабляет галстук на шее. Он глубоко вздыхает.
— Эти дети не играют.
Я уверена, что мой отец покраснел от ярости. Я откидываюсь на спинку сиденья и провожу рукой по волосам.
Мой дядя продолжает:
— Я просто не понимаю, почему они сделали такой смелый шаг. После вчерашней встречи, на которой на Рико напали, мы должны были первыми нанести ответный удар.
— Вини в этом своих племянниц, брат, — грубо говорит папа. — Если мне пришлось догадываться, их действия спровоцировали их.
— Что? Папа, ты не можешь винить нас в этом! — взорвалась я.
Стальные карие глаза обращаются ко мне.
— Правда, дорогая, я не могу?
Я вспоминаю выражение лица Тони вчера вечером. Он был так зол и в глубине души, что я знаю, что вчера он не мог пережить всю эту ярость, не пролив крови. И часть меня также осознает, что я тоже принимала в этом участие.
Я виновато отворачиваюсь от отца.
— Мы просто, — начинает Кэт. — Мы можем это компенсировать. Нам просто нужно нанести им ответный удар сейчас. У меня есть масса информации об их семьях. Я могу это исправить, папа.
Он думает об этом мгновение, прежде чем наконец кивнуть.
— Смотри, Катерина.
Он достает свой телефон, и нас фактически отпускают. Я следую за сестрой из офиса.
— Это не твоя вина, — говорю я утешающе. — Ты сделала… Нет, ты делаешь все, что можешь.
— Этого недостаточно, — бормочет Катерина. — Тебя там не было. Ты не видела, как они смотрели на меня вчера вечером, когда папа представил меня своим наследником. Наверное, они думали, что я недостойна. Потому что я женщина. Нравится тебе это или нет, но из-за этого они, вероятно, нас недооценивают.
Катерина всегда была идеальной. Но она также всегда оказывала на свои плечи безумное давление. И я понимаю, откуда она. Но мне также хотелось бы, чтобы она перестала думать о себе как о меньшем.
— Тебя более чем достаточно, Кэт, — говорю я вслух. — И, как ты сказала, если они действительно настолько глупы, чтобы недооценивать нас, потому что ты наследница папы, тогда они поступят именно так, как ты сказала. Недооценка нас. Мы сильны и всегда будем такими, так что держи голову высоко.
Кэт улыбается:
— С каких это пор ты устраиваешь воодушевляющие беседы?
— Я знаю? В эти дни я обнаружила, что делаю так много вещей, которых никогда бы не сделала за миллион лет. Это раздражает.
Ее улыбка на секунду исчезает:
— Я просто волнуюсь. Что я потерплю неудачу. Что я никогда не буду достаточно хороша.
— Ты шутишь, что ли? Ты лучшая. Ты хоть представляешь, как я тобой восхищаюсь, Кэт? Ты моя героиня, мой образец для подражания. И я никогда не хочу, чтобы ты думала, что ты кто-то другая, кроме потрясающейся. Ты все так хорошо делаешь, и иногда именно я боюсь, что никогда не справлюсь, что я никогда не буду достаточно хороша.
Она недоверчиво смотрит на меня:
— Ты шутишь? У тебя все кажется таким простым. Тебя никогда не сбивают с толку, Соф. Тебя ничто не смущает. Тебе всегда удается выйти на первое место. Это талант.
— Можем ли мы просто согласиться, что мы оба потрясающие? — спрашиваю я, и Катерина смеется.
— Да, мы можем, — выражение ее лица смягчается. — Эй, насчет Энтони Легана.
Я отвожу взгляд и прочищаю горло.
— Нет, я не хочу о нем говорить.
— Но Соф…
— Все в порядке. Я в порядке. Я рада, что эта глава закрыта, и теперь я могу сосредоточиться на том, чтобы раздавить его и его семью каблуком моих любимых ботинок.
Проблема с кем-то, кто знает вас лучше, чем вы сами себя, заключается в том, что у него есть раздражающая способность определять, когда вы лжете.
Но, к счастью, моя сестра не давит.
ГЛАВА 11
Тони.
— Это мой любимый человек, — говорю я, беря племянницу на руки и прижимая ее к груди.
— Зио, — говорит она своим тонким голоском, ее большие голубые глаза с обожанием смотрят на меня.
Она тянется к моей челюсти, и я наклоняюсь ближе, чтобы она могла прикоснуться к ней. Она отвлекается на то, чтобы потянуть за бороду, которая выросла за последние пару дней, потому что я был слишком занят, чтобы побриться.
Она хихикает, и этот звук согревает мою грудь.
