— Питер был любителем красивых женщин. Или, точнее, он коллекционировал женщин. Одну за другой — победа за победой. Наверное, это поднимало его в собственных глазах, не знаю. Если он заметил вас на распродаже — а это весьма вероятно, — то для него было нормально преследовать вас. А зеркало послужило удобным предлогом, чтобы встретиться с вами.
Об этом Лаура не думала и покачала головой.
— Нет, не думаю. Он в самом деле хотел выкупить это зеркало.
— И не пытался очаровать вас?
Лаура поколебалась, затем честно сказала:
— Было такое. Но пришел он все же за зеркалом, я убеждена в этом.
— Что ж, если вы правы, то я не знаю, что и думать.
Теперь нахмурилась Джози.
— Я просматривала список перед распродажей, честно говоря, чтобы проверить Питера, и даже не обратила внимания на это зеркало.
— Так это Питер организовал распродажу?
Джози кивнула.
— Эмили поручила все ему, когда решила избавиться от старых вещей, перед возвращением Дэниела. Питер должен был осмотреть все вещи, чтобы в список не попало ничего ценного, чего бы мы не хотели продавать. Это не такое уж трудное дело, тем более, что большинство вещей пролежало на чердаке и в чулане долгие годы. Более ценные предметы получили стартовую цену, а остальное аукционер должен был продать за максимальную предложенную сумму.
— А Дэниел не занимался аукционом? — спросила Лаура, припомнив замечания Кэссиди на эту тему.
— Ну… И да и нет. К тому моменту, когда он узнал о распродаже и вернулся домой, почти все уже было сделано. Но он убедился, что Питер нашел хорошего оценщика и просмотрел список ценных вещей.
Помолчав, Джози добавила:
— Кстати, я вспомнила, Дэниел не видел общего списка вещей до самого конца распродажи. Я слышала, как он просил его у Питера.
— А вы не слышали, чтобы они обсуждали этот список?
Джози отрицательно покачала головой.
— Нет, я ушла из библиотеки и ненадолго поднялась наверх. Когда я вернулась, никого из них уже не было в библиотеке.
Лаура задумалась. Может быть, это Дэниел заметил зеркало в общем списке и послал Питера выкупить его? Но почему тогда он сделал вид, что не верит в ее рассказ, если он знал, что она говорит правду? Зачем ему притворяться?
Все это казалось бессмысленным и странным.
Джози молчала. Они прошли под плакучими ивами, затем по саду мхов. У простой деревянной скамьи, которая стояла на холме, Джози предложила:
— Посидим немного.
— Согласна.
Со скамейки открывался вид на лабиринт, и Лаура с восторгом любовалась аккуратно подстриженными кустами, которые складывались в причудливые линии. Девушка не пыталась разгадать загадку, она просто наслаждалась красотой и прохладным осенним днем. В центре действительно виднелась башенка, по форме напоминавшая пагоду. Цель казалась такой близкой и легко достижимой.
Лаура задумчиво посмотрела на Джози, затем достала карандаш и взяла из папки чистый лист бумаги.
— Вы не будете возражать, если я немного попрактикуюсь? — спросила она.
Джози казалась удивленной. Она пожала плечами.
— Пожалуйста, я не против. Я должна принять какую-то позу?
— Нет, просто расслабьтесь. И расскажите что-нибудь. Например, об Эмили.
— Об Эмили? Что же я могу рассказать о ней? Она взяла меня к себе и предложила работу в такой момент, когда мне было некуда идти. И всегда была добра ко мне. Никогда не заставляла чувствовать себя бедной родственницей, живущей здесь из милости. У нее острый ум и прекрасная память.
Быстро работая карандашом, Лаура спросила:
— В ее жизни было много трагического?
Джози кивнула, ее глаза блуждали по лабиринту, а мысли были где-то в прошлом.
— Это так. Они с Дэвидом прожили вместе двадцать лет, когда он трагически погиб. Она все еще носит траур. И сохраняет его место за столом. Она всегда в черном.
Джози нахмурилась.
«Что же огорчило ее?» — подумала Лаура.
— Сорок лет — это долгий срок для траура.
— Да, — согласилась Джози и тряхнула головой, словно отбрасывая неприятную мысль. — Но за эти годы у Эмили были и другие потери. Ее сын Джон — отец Дэниела и Питера — погиб в 1976 году. Несчастный случай на охоте. Один из его друзей случайно выстрелил в него.
— Да, это ужасно, — заметила Лаура.
— А вот часть семейной истории Килбурнов, — сказала Джози. — Например, дочь Эмили, Джулия. Это мать Энн, вы еще познакомитесь с ней. Джулия была убита в 1986 году. Тоже случайно застрелена. Они с мужем услышали, или им показалось, что в дом забрался грабитель. Филипп взял свой пистолет и вышел из спальни. Если бы она оставалась там, ничего бы не случилось. Но она последовала за ним вниз, он принял ее за грабителя и застрелил.
Лаура перестала рисовать и смотрела на Джози пораженная.
— Боже мой!
— Об этом много говорили тогда. У Филиппа было что-то вроде нервного срыва. Потом он уехал в Европу. Больше он никогда не встречался ни с кем из семьи. Даже с Энн.
— Видимо, огнестрельное оружие приносит Килбурнам несчастье.
— Не шутите. — Улыбка Джози превратилась на миг в застывшую маску. — Мой муж, Джереми, тоже был убит пять лет назад. Он зашел в ночной магазин в тот момент, когда там орудовал грабитель. Охранник, бывший полицейский, стрелял, пуля отскочила от железного прилавка и пробила сердце Джереми.
Лаура не представляла, что можно сказать, и только тихо повторила:
— Боже мой!
— Еще одна трагическая глава в семейной истории Килбурнов,
Джози снова изобразила улыбку, но уже более естественно.
— Знаете, несколько лет назад я рассматривала генеалогическое древо семьи. Просто так, из любопытства. И обнаружила, что за последние сто пятьдесят лет ни один из Килбурнов не умер естественной смертью. Все смерти были из-за несчастных случаев. Отец Джереми, например, утонул на лодочной прогулке, а его дядя умер в результате падения.
— А теперь Питер, — прошептала Лаура.
Джози кивнула.
— А теперь Питер. Однажды я спросила Дэниела, не боится ли он семейного проклятья Килбурнов. Но он ответил, что он ничего не может сделать с проклятьем, и поэтому надо жить так, будто его не существует.
Лаура вернулась к своему наброску и рассеянно заштриховала тень под подбородком. Рисунок получился неожиданно удачным. Может быть, нужно просто перестать так много размышлять, как нужно рисовать, а просто рисовать, подумала Лаура. Ее пальцы работали лучше, когда ум был занят чем-то другим.
А сейчас ее ум действительно был занят.
