Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
размах карательных операций позволяли проявить себя натуральным психопатам: когда князь Яков Одоевский взял у разинцев Астрахань, многих жителей замучили или сожгли заживо:
«Под конец, когда народу уже осталось мало, он приказал срыть весь город. По его приказу люди стали вновь строить дома за городом. Когда дома уже были наполовину выстроены, их приказали снова разобрать, и людям пришлось снова перевозить срубы в кремль. При этом им приходилось самим с женами и детьми таскать телеги взад и вперед, ибо лошадей не было. Часто бывало даже, что беременные женщины падали от тяжкой и непосильной работы и подыхали вместе с младенцем, как скотина… После такого его длительного тиранства не осталось в живых никого, кроме дряхлых старух да малых детей»[241].
Жестокость в подавлении восстания призвана была отвратить население от последующих мятежей. В краткосрочной перспективе эта тактика была успешной, но в более долгой эти ужасы только привели к нарастанию народного недовольства и новым возмущениям на Волге. Астрахань была полностью разграблена Разиным, но, похоже, власти не извлекли из этого никаких уроков: ни в плане изучения причин мятежа, ни в плане обороны города. В 1705 году мятеж вспыхнул среди гарнизонных солдат, а затем перекинулся и к горожанам. Солдаты слышали, что им собираются урезать рацион зерна, а горожане ненавидели губернатора-лихоимца Тимофея Ржевского[242], который, как утверждалось, вот уже на протяжении восьми лет вымогал у жителей взятки и забирал их лошадей, тем самым «разорив необычайно» многих. Более глубинной причиной восстания стала реакция на модернизационные реформы Петра I, включавшие ношение «немецкого» (по сути европейского) платья и принуждение к бритью бород, возмущавшее как крестьян, так и купцов. Как и в случае с восстанием Разина, непосредственно самого царя не бранили, однако распространялись слухи о том, что Петр I – «подменный царь», который «старую веру переменил и ввел все латынское, платье велел носить немецкое, бороду и усы брить»[243]. Ржевский после импровизированного суда был казнен, убили еще около 300 дворян и чиновников. Бунтовщики последовали далее к Царицыну, но были разбиты регулярной армией; пленных подвергли пыткам и казнили. В 1708 году Царицын был снова взят. Казаки под предводительством Кондратия Булавина убили губернатора и разграбили город[244].
* * *
Последнее крупное казачье восстание в России в 1773–1775 годах возглавил Емельян Пугачев. Представители многих социальных групп, участвовавших в восстании Разина, присоединились и к этому восстанию. Основную ударную силу составили казаки, крестьяне, инородцы и староверы. Однако восстание Пугачева не ограничилось Волгой, а распространилось и на восток; его частью стал бунт башкир против проникновения новых поселенцев на их старинные пастбища и установления государственных налогов. Среди восставших было много рабочих уральских заводов – часто это были крепостные, которых хозяева принудительно отправляли из родных деревень на работу в шахтах в ужасных условиях. Волга сыграла важную роль во втором этапе восстания, когда пугачевцы поплыли вниз по реке, нападая на крупнейшие волжские города. Бунт распространился на оба берега Волги: Пугачев активно призывал крепостных восставать против своих хозяев.
Пугачев следовал за Стенькой Разиным в своей ненависти к дворянам и чиновникам и стремлении им отомстить, однако он сделал следующий шаг и объявил себя настоящим царем Петром III – мужем Екатерины II, которого в 1762 году низложили, а затем и убили сторонники Екатерины. Самозванство в России было весьма распространено, особенно в дальних уголках и на границах страны, поскольку самозванцы придавали дух законности восстаниям и помогали убедить простых людей, что те не делают ничего дурного[245]. Пугачев поддерживал иллюзии, учредив у себя гротескный «двор» в своей столице Берде[246] под Оренбургом: он одевался в роскошное платье, садился под портретом сына Петра III (будущего Павла I) и называл его собственным сыном. К нему раболепно обращались такие же казаки, которых он стал звать именами главных советников Екатерины. То, что он нисколько не был похож на Петра III, вовсе не служило препятствием, по крайней мере пока его не разбили и не предали другие казаки, прекрасно понимавшие, что Пугачев просто один из них.
6. Пугачевское восстание на Волге
Как и Разин, Пугачев был донским казаком; более того, они были родом из одной станицы[247]. К 1770-м годам ситуация на Дону значительно успокоилась, во многом благодаря тому, что Придонье стало куда более обжитым местом, а в казачестве появилось значительное социальное расслоение. К тому же государство получило больше контроля над казачьим войском. Поэтому Пугачев обращался в основном к более примитивным казачьим поселениям на реке Яик, к востоку от Волги, где многие симпатизировали старообрядцам, а правительственные чиновники еще не полностью нарушили традиционный казачий образ жизни.
За год до прибытия Пугачева был жестоко подавлен мятеж яицких казаков, вызванный слухами о том, что они будут полностью включены в состав регулярной армии и это повлечет за собой бритье бород. Поэтому регион был готов к новому восстанию, и заявление Пугачева о том, что он «истинный царь», который восстановит свободы казаков и накажет власть имущих, было принято с большим энтузиазмом. Крепости и станицы на Яике встречали отряды Пугачева хлебом-солью (хорошо укрепленный гарнизон самого Яицкого городка он благоразумно миновал). В войска Пугачева поступило много добровольцев из числа заводских рабочих и башкир – в то время они составляли почти половину его армии. Затем началась шестимесячная осада Оренбурга, в то же время башкирские племена осадили Уфу. Оба этих города были основаны как административные центры для контроля над новыми землями и людьми, включенными в состав России, и потому рассматривались как символы государственной власти, населенные ненавистными сборщиками налогов и другими чиновниками. В обоих городах гарнизоны оказали ожесточенное сопротивление, понимая, что сдача не убережет их от кары. В марте осада с обоих городов была снята: силы регулярной армии при поддержке артиллерии нанесли сокрушительные поражения башкирам под Уфой и пугачевцам у Татищевой крепости[248]. Погибли тысячи мятежников, но самому Пугачеву удалось бежать.
Казалось, что восстание выдохлось, но в это время Пугачев двинулся на Волгу по направлению к Казани, рассчитывая затем отправиться прямо на Москву. В июле 1774 года во главе отряда из 7000 человек он штурмом взял город, где сразу же началась оргия грабежей и убийств почти что разинских масштабов. Всего за один день 162 человека были убиты, 129 ранены, 468 «пропали», а 2063 дома из 2873 уничтожены огнем. Город был сожжен до основания. Мятежники разгромили государственные учреждения, спалили дотла здания суда и казначейства (большую часть казны к тому времени уже эвакуировали) и открыли ворота тюрем. Многие
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
