не теряешь, да?
Картер смеется и прячет лицо, одна рука за головой. Вместо ответа он начинает снимать с меня пальто, а я перекладываю контейнер из левой руки в правую, когда он снимает рукав.
— Что это? — спрашивает он, забирая у меня контейнер, когда вешает пальто.
— Ничего особенного. Это каштаны в беконе и остро-сладкой глазури. Они… — я останавливаюсь на полуслове, наблюдая, как он со вздохом наслаждения съедает один них.
— Как же вкусно, — бормочет он, облизывая нижнюю губу от остатков соуса.
— У тебя пропасть вместо желудка, да?
Однобокая улыбка Картера разжигает огонь в моем животе, а следующая фраза лишь подливает масла в него.
— Детка, я могу так всю ночь.
Я прочищаю горло, пытаясь сбросит возбуждение.
— Это для хозяина дома. Кара сказала, что вся еда уже приготовлена, но я подумала, что все равно принесу что-нибудь в благодарность за то, что меня пригласили.
— О. Ну, спасибо. И добро пожаловать, — он берет меня за руку и тащит за собой по коридору.
— Что? — мой взгляд снова перемещается по фойе, и на этот раз я всматриваюсь в лица на фотографиях. Хотя на большинстве из них он намного моложе, я все равно узнаю его. — Это твой дом?
— Ага. Такой же ослепительный, как и я, не находишь?
— Он… Он прекрасен. Почему ты не сказал мне, что это твой дом, когда приглашал меня?
— Разве не сказал? — он пожимает плечами и снова берет меня за руку, потягивая. — Ну что ж. Давай…
— Секунду.
Тело Картера замирает, и он смотрит на землю. Выражение лица у него осторожное и нервное. Он медленно поворачивается в мою сторону, как будто точно знает, к чему все идет.
— Я думала, у тебя квартира в центре города. Ты обещал донести меня туда на своей спине за восемь минут.
— Точно. Я так и сказал.
— Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься… — он потирает затылок. — У меня действительно есть квартира в центре города. Просто я там не живу. Я живу здесь.
Я сморщила нос.
— Тогда зачем тебе квартира?
Я вижу, что он не хочет отвечать, а может просто не знает как. Он напоминает олень, выбежавшего на дорогу.
Я в ожидании поднимаю брови и перевожу взгляд на Гаррета, который спускается по лестнице.
— Картер? Зачем тебе квартира, если ты там не живешь?
— Квартира? — повторяет Гарретт, обнимая меня и хлопая Картера по спине, когда подходит к нам. — Ты имеешь в виду дворец Картера для… — резко замолчал он, глаза расширились, взгляд мечется между нами.
— Дворец Картера для чего? — настаиваю я.
— Молчи, — негромко предупреждает Картер. — Не смей.
Между нами повисает тишина и напряжение.
— Утех, — едва слышно шепчет Гаррет. — Дворец утех Картера, — он прячется от угрожающего взгляда Картера, а потом бежит по коридору, бросая через плечо. — Извини, ладно? Я не умею врать, когда на меня давят! Не бей!
Прижав руки к груди, я смотрю Картеру в глаза. Он одновременно напуган и ему весело. Ему не должно быть смешно. Он должен быть только напуган, потому что прямо сейчас я хочу надрать ему задницу.
— Просто из любопытства, что ты собирался мне ляпнуть, если Гарретт случайно бы не выдал твой Дворец утех для особенных друзей?
— Они не мои особенные друзья. Они мне даже не друзья. Ты — мой друг. И ты особенная.
О, ради всего святого…
— Картер.
Он скорчил лицо.
— Может, я сказал бы, что продал ее?
— О, так ты бы соврал?
— Что? Фу, — вздыхает он. — Нет, я бы не стал врать.
— Значит, ты бы признался, что у тебя есть квартира в центре города для быстрых потрахушек после игр?
— Нет, я… — он потирает лицо двумя руками. — Это похоже на ловушку. Тебе бы не понравился ни один из этих ответов, — его грудь вздымается от глубокого вдоха, и он медленно опускает ее на выдохе. — Я бы рассказал, что ты первая женщина, которую я пригласил в свой дом, не из числа семьи или девушки друга; сказал бы, что счастлив, что ты здесь, а не там, и что сегодня вечером я смогу узнать тебя получше.
Я знаю, что он делает. Он пытается отвлечь меня от негатива, превратить свой гребаный поступок во что-то хорошее, потому что я — особенная, ведь я оказалась тут, в доме. Похоже, у него отлично получается видеть во всем хорошее, даже если сейчас это нужно для того, чтобы выйти из сложного положения. Но, к сожалению, я никогда не была оптимистом. Я и не пессимист, или, по крайней мере, таковым себя не считаю. Наверное, я реалист — смотрю на все с двух сторон, или, обычно, пытаюсь.
Он засовывает мой контейнер под мышку и берет меня за руки, становится ближе.
— Ты можешь забыть обо всех этих предвзятостях сегодня? Одна ночь, Олли. Я знаю, что у меня не ангельская репутация. Давай притворимся, что ничего этого нет, и насладимся нашим свиданием.
— Это не свидание, — напоминаю я ему.
— И мы притворимся, что ты не ревнуешь.
Вздох. А у него так хорошо получалось.
Я щелкаю его по ключице, прежде чем пройти мимо него.
— Беккет, отвали.
Его искренний смех раздается позади меня, и из того, что он бормочет себе под нос, я слышу только слова задница и платье.
Я резко оборачиваюсь.
— Что ты сказал?
Он улыбается мне дьявольской улыбкой. В его мускулистом теле нет ни капли невинности.
— Я сказал, ты потрясающе выглядишь в этом платье, — это и близко не похоже на то, что он сказал.
Длинные пальцы переплетаются с моими, и он тянет меня за собой.
— Давай, коротышка. Пойдем выпьем.
Я не могу придумать более ужасной, глупой, безумно заманчивой идеи.
Поэтому, естественно, я иду за ним.
На этой кухне можно умереть от счастья.
Не знаю от чего — может от темно-синего кухонного гарнитура, кирпичной стены, двойной духовки, блестящих мраморных столешниц или от вида камина из каменной кладки в гостиной. Я уверена лишь в одном: если бы я испустила последний вздох, стоя прямо здесь, это было бы неудивительно.
— Ты будто в раю.
Передо мной появляется шипучий красный напиток с клюквой и лаймом, и я, не теряя времени, подношу бокал к губам, с удовольствием потягивая сладкий напиток богов.
— Спасибо, — бормочу я Картеру, когда он опускается на локти рядом со мной у барной стойки. — Клянусь, я сохранила эту же самую кухню на «Пинтерест» в подборке для дома мечты.
— Что такое «Пинтерест»?
— Что такое… — вздохнула я и
