на него спиной. Сложил руки на груди.
— Блин! Я балдею, какая уродина! — Дрищенко заржал, показывая пальцем на Риту.
Девчонка захихикала, неприязненно оглядывая Риту. Рита не обращала на них внимания, смотрела куда-то в сторону.
— Сюда-то на фиг приперлась? — фыркнула девчонка. — Людей пугать. Страшина!
Дрищенко хлопнул ее по ягодицам. Девчонка ажно подпрыгнула.
— Ну, больно же! Ну, чо ты!
Девчонка как будто кому-то жаловалась. Но обиды не было.
— Обработаем! — пообещал Дрищенко и шагнул навстречу Рите, скривив губы.
На лице его была написана наглая решимость, которая исчезала быстро, как только он чувствовал опасность. Но сейчас никакой опасности.
На ходу он громко проскандировал:
— Здорово, корова!
— Справку показать из вендиспансера? — спросила Рита. Тоненькой струей выпустила дым.
— Чо это такое? Не понял!
— Неважно. Одно заведение. Для обслуживания больных.
— Дорогие сигареты куришь!
Губы Дрищенко скривились еще больше.
— Я и стою дорого, дорогой ты мой!
— Не! Не верю! Если только на морду накинуть полотенце! Или в хлам напиться.
Дрищенко заржал. Иго-го!
— Ты ко мне клеишься? Я правильно поняла?
— Я чо его на помойке нашел? Тоже куда попало не пихаю.
Девчонка захихикала. Она почувствовала себя королевой.
— Чего надо, красавчик?
— Закурить надо! А чо?
— И этой тоже закурить?
Рита поглядела на девчонку. Та презрительно фыркнула.
— Я не эта, — сказала девчонка. — Это ты эта! Мымра! Обезьяна! Уродина! Страшина!
Дрищенко заржал. Иго-го!
— Вам повезло. Я не обидчивая, — сказала Рита и протянула пачку толщиной с книжный картонный переплет.
Дрищенко передал пачку девчонке, которая стала ее крутить с разных сторон и читать надписи. Акцент был еще тот!
— Бери! — сказал Дрищенко. — Я такие не курю. А ты, наверно, такие дорогие и не пробовала? Видишь, какой я добрый!
Девчонка кивнула. И влюбленно посмотрела на своего Ромео.
— Всякие вообще-то пробовала, — сказала она. — Подумаешь!
— А сяс попробуешь ваще такие толстые длинные гаванские сигары. Тебе они понравятся.
Дрищенко заржал. Иго-го-го!
Девчонка, не понявшая юмора, захихикала. Вытащила сигаретку из пачки и стала рассматривать ее.
— А ты крутой! — восхищенно сказала Рита. — Я балдею от тебя!
Дрищенко принял ее слова за чистую монету. Он был польщен. Даже слишком. Выпрямил спину и стал чуть повыше. Хоть уродина, но вроде ничего, с понятиями. Не то, что эта мокрощелка! Ну, сейчас ее гуртом отшпарим!
— Тут мы рулим! — сказал он. — Всех ставим по порядку! Нас тут уважают! Мы крутняк. Нас даже мусора боятся трогать.
— Кто бы сомневался, — сказала Рита. — Я сразу это усекла. Я хотела бы подружиться с вами.
Со стороны кустов к ним направилась троица: Филиппов, Максимов и Старикова. Шли они не торопясь. Они же не какие-то сявки, чтобы егозиться и прыгать, как блохи. Пахом отодвинулся в тень. Серега остался за фонарным столбом, только сменил позу. Изредка поглядывал на приближающуюся троицу.
— У меня колеса есть! — радостно воскликнула Рита. — Отпадные, блин, офигенно!
Дрищенко вздрогнул от неожиданности и вначале не смог понять, что она имела в виду. Когда до него дошло, он присвистнул, хлопнув опять девчонку по заднице:
— Офигеть! Я балдею!
Он увидел приближающуюся троицу и помахал им: идите сюда. Здесь заваривается крутняк.
— А ты мне начинаешь нравиться! Была бы ты покрасивей еще! Я бы тебя отшпандорил!
Девчонка фыркнула. Она была недовольна.
— Стараюсь! — сказала Рита. — Моя мечта тебе понравиться.
— А какие колеса? Крутые?
— Я имею в виду тачку. У меня есть тачка.
— Какая тачка? Иномарка?
— «Тойота». Черная. С аудиосистемой.
— Круто! — восхитился Дрищенко. — Никогда б не подумал!
— И для улета тоже есть колеса. Вмиг упорхнешь! Океан эмоций! Обалденные колеса! У меня есть хороший знакомый, он мне их подгоняет.
— Я тебя здесь раньше что-то не видел. Такое увидишь, на всю жизнь запомнишь.
— А мы недавно переехали. Квартирку тут купили. На улице… ой! блин! Забыла!
Подошла троица. Какое-то время рассматривали девиц. Глядя на Риту, морщились.
— Я эту обезьяну не буду! — сказал Максимов. — А вот эту буду! Попа у нее ничего!
Девчонка улыбнулась. Комплимент ей понравился.
Максимов схватил девчонку за маленькую грудку. Разрез на маечке опустился вниз, обнажив верхнюю половину грудки. Девчонка вытянула губки и прерывисто задышала. Щечки покрылись румянцем.
— Чо лапаешься? Я не твоя! Я вообще-то с ним! Он мой парень!
Она умоляюще поглядела на Дрищенко. Вся четверка заржала. Максимов убрал руку. Хлопнул ее по заднице.
Девчонка не понимая, что происходит, захихикала, бросая взгляды то на одного, то на другого. Во взгляде ее читалось, что перед ней удивительные яркие парни, дружба с которыми ей много даст. Она мечтала попасть в их компанию.
— Прикинь, Филипп! — сказал Дрищенко, когда ржанье прекратилось. — Приехала на дискач на точиле. «Тойота». И еще говорит, что у нее колеса есть клёвые, улетаешь быром! Знакомый один подгоняет.
Филипп приблизился к Рите. Остановился в полуметре.
— Если насвистела, знаешь, что мы с тобой сделаем? Порежем на кусочки!
Рита сделала испуганное лицо. Прикрыла ладонями рот.
— Я же не дура, чтобы врать тебе, Филипп! Зуб даю! Ништяшные колеса, офигенные!
Филиппу ответ понравился. Он похлопал ее по плечу.
— Была бы ты покрасивей, я бы тебя продрал! Что же ты такая страшная?
— Мы не успели сюда приехать, как повсюду только и слышно «Филипп! Филипп! Да он такой! Да он самый крутой!»
Филипп скривил губы в улыбке. Ему это понравилось.
— Я же тут всех ставлю. Я же зону топтал по хулиганке. Прикинь, лоха одного забомбашил!
Остальные заржали. Филипп грозно оглянулся. Все замолчали, сделали серьезными лица. Нельзя показывать, что Филипп врет.
— Я тебе наколки покажу. У меня даже есть здесь! Хошь покажу? А?
Филипп положил себе руку на промежность. И подергал руками.
— Офигеть! — восхитилась Рита. — Ништяк как круто!
Никто ржать не рискнул. Филии вытащил из кармана джинсов выкидной ножик. Несколько раз щелкнул кнопкой. Выскакивающее лезвие — это красиво!
— Ну, чо, пойдем глянем на твою точилу? — спросил-скомандовал Филипп. — Я вообще на всяких катался!
Девчонке явно не нравилось, что внимание с нее переключилось на эту страхолюдину. Она надула щеки.
— Пойдем! — кивнула Рита. И широко улыбнулась.
Но не успели они сделать несколько шагов, как со стороны танцпола раздались душераздирающие крики. Четверка, забыв обо всем, рванула туда. Девчонка остановилась в растерянности. Она не знала, куда ей бежать.
— Бежим! Там что-то случилось! Ну, чего стоишь?
Побежали. Следом за ними Пахом и Серега. Никто не танцевал, хотя музыка грохотала. И это было очень необычно.
Продрались сквозь толпу. На заплеванной земле лицом кверху лежал пацанчик лет пятнадцати в длинных шортах и кроссовках. На подошве кроссовок прилипла грязь и окурки. Глаза его были широко раскрыты
