возникает в твоей голове, когда я это делаю.
— Я не понимаю, что это значит. — Сказал он.
Мне пришлось приложить усилие, чтобы не вздохнуть слишком тяжко.
— Это значит, что если ты хочешь заняться любовью без всяких там бондажей, то давай просто сделаем это.
— Мне казалось, что ты практикуешь исключительно бондаж.
— Не всегда.
— Либо же делаешь это с несколькими людьми одновременно — как тот тройничок, который ты предлагала мне ранее.
— Слушай, это мы с тобой обсудим потом, но сейчас, если ты хочешь заняться со мной любовью, мой ответ — «да».
— Да, именно так. — Сказал он, изучая мое лицо.
— Именно так. — Согласилась я, улыбаясь его серьезным глазам.
— А сейчас ты должна сказать, что мне следовало спросить тебя об этом раньше?
Я покачала головой.
— Нет, сейчас я напоминаю тебе, что я согласилась заняться с тобой любовью, а ты почему-то все еще чешешь языком.
Он улыбнулся, и эта улыбка переросла в полноценную ухмылку, которую я не ожидала увидеть на лице Рафаэля.
— Больше никаких разговоров. — Сказал он, взял меня за руку и повел вниз по коридору.
9
Рафаэль помог мне избавиться от одежды, так что теперь я стояла перед ним обнаженная, прямо рядом с кроватью, а на нем все еще были штаны. Даже его ремень по-прежнему был застегнут. Рафаэль стоял босиком на ковре, и его штаны казались слишком длинными сейчас, когда на нем не было обуви. Я скользнула руками по его груди. По сравнению с его смуглой кожей моя казалась еще бледнее, чем обычно, и мне нравился этот контраст. Рафаэль взял меня за руку.
— Твои ладони такие маленькие, но ты единственная женщина, которую мне доводилось раздевать, и у которой при этом был еще более внушительный арсенал оружия рядом с кроватью, чем у меня. — В конце этой фразы он улыбнулся и поднял мои руки к своему лицу, чтобы оставить легкие поцелуи на каждой из моих ладоней.
— Ты знал, что я не похожа на других девчонок, еще до того, как раздел меня.
— Знал. — Согласился он и поцеловал сперва одно мое запястье, а потом другое. Губы у него были нежными, а дыхание — теплым. Он начал процеловывать дорожку по моим рукам — сперва на правой, потом на левой, — пока не дошел до локтя. Там он поцеловал сгиб сперва правой руки, а потом левой. Я ожидала, что он продолжит целовать мои руки, но вместо этого он опустился передо мной на колени и поцеловал меня в живот.
Я проговорила с придыханием:
— На тебе слишком много одежды.
— Это первый раз, когда я занимаюсь с тобой любовью — не просто сексом, а именно любовью. — Рафаэль посмотрел на меня снизу вверх, и что-то в его лице было таким нежным и уязвимым, или каким-то еще, чему я не могла подобрать название. — Я не хочу забывать о твоем удовольствии прежде, чем получу свое. Штаны напоминают мне об этом.
— Умно. — Похвалила я, огладив его лицо кончиками пальцев.
Рафаэль подался вперед и вновь поцеловал меня в живот — ниже, чем в предыдущий раз, а потом еще ниже. Он прокладывал дорожку нежных поцелуев по моему животу, держа руки на моих бедрах — то ли для того, чтобы я оставалась на месте, то ли потому, что не знал, куда еще их деть. Он покрыл поцелуями мой лобок, и ощущения были еще ярче от того, что я была выбрита, и не было ни единого волоска между его губами и мной. Поцеловав меня так глубоко, как только мог, не раздвигая при этом мои ноги, он вновь посмотрел на меня снизу вверх. Его выдох, скользнувший по моим бедрам, был почти горячим. Я вздрогнула и уперлась руками ему в плечи, чтобы найти себе опору.
Поцелуи Рафаэля сдвинулись немного в сторону — туда, где заканчивалось мое бедро, — после чего он повторил то же самое с другой стороны. Он придерживал меня спереди одной рукой. Его кожа была горячее моей, и я вжалась в его ладонь, словно мое тело молило об этом прикосновении. Я даже не задумалась над этим движением — так цветок поворачивается к солнцу в поисках тепла.
— Ты так нетерпелива. — Пробормотал Рафаэль.
Я распахнула глаза и поняла, что даже не заметила, как закрыла их, пока не опустила взгляд на мужчину, стоящего у моих ног.
— Разве ты не такой меня хочешь?
— Да, такой и хочу. — Ответил он, решительно прижимая свою ладонь ко мне спереди и поглаживая меня ею так, что это движение поддразнивало, хоть он и не прикасался к моим самым чувствительным местам.
Поцеловав меня в бедро, он скользнул руками вверх по моему телу — до тех пор, пока не накрыл ладонями мои груди. Он начал мягко сжимать их, и для это была слишком нежная ласка. Я не всегда нуждаюсь в бондаже, но мне нужно нечто большее, чем это.
Накрыв его руки ладонями, я попросила:
— Пожалуйста, будь жестче.
Брови Рафаэля приподнялись, а следом его пальцы сжались чуть сильнее, сминая мою грудь и потягивая ее. С моих губ сорвался непроизвольный стон. Рафаэль встал и накрыл одну мою грудь ладонью, чтобы присосаться к соску. Он вновь начал довольно мягко, и я почувствовала необходимость объяснить ему, что занятие любовью не означает, что нужно обязательно действовать нежно — по крайней мере для меня.
— Жестче, пожалуйста.
Он выполнил мою просьбу, ужесточая свои манипуляции до тех пор, пока я не сказала, что достаточно. Мне не было больно, но это было довольно ощутимо: я чувствовала тягу его рта. Как раз этого я и хотела. Он сосал мою грудь до тех пор, пока с моих губ не стали срываться счастливые звуки, после чего переключился на другую, и продолжал ласкать ее до тех пор, пока мои ноги не начали дрожать, а сама я не вцепилась в него для устойчивости.
Тогда Рафаэль отстранился и положил свою руки мне на талию, снова встав передо мной на колени. На этот раз он процеловывал и пролизывал себе дорожку по моему телу до тех пор, пока его язык не скользнул между моих ног.
Я ахнула, и он отстранился со словами:
— Я хочу, чтобы ты села на кровать.
Я не ожидала, что он попросит меня об этом, но сделала так, как он сказал. Он развел мои ноги в стороны и наклонился, чтобы лизнуть меня — это было забавно, но угол оказался не совсем подходящим для
