Он легонько похлопал по щекам Лейлу, которая, тяжелая и одеревенелая, будто поправилась на двадцать килограммов, по-прежнему стонала, закатив глаза и приоткрыв губы; пульс был неровным.
Роман несколько раз позвал ее по имени, но она так и не приходила в сознание. Ею завладели духи, подумал он и тотчас же осекся: не говори глупости, старик, духов не существует, даже если Лейла и верит в них. Ею завладели собственные страхи, и больше ничего!
Но ее быстро вращающиеся в орбитах глаза напугали и его.
Шаги.
Торопливые шаги за его спиной. Затем хриплый голос Влада:
— Что тут еще происходит?!
За этим восклицанием последовал залп звучных русских ругательств. Затем раздался глуховатый голос Яна:
— Фантастика! Затерянный мир!
И наконец, мелодичное сопрано Татьяны:
— Вы правы, Антуан, это потрясающе. А в чем дело? Лейле плохо?
— Она потеряла сознание, — сказал Влад, почему-то на своем родном языке.
— Странно, — произнесла Татьяна, приблизившись. — Ее глаза, то, как она скрипит зубами… Я уже видела такое однажды, в Сибири. Шаманы…
— Думаю, она впала в транс, — подтвердил Роман. — Она говорила о духах, о дыхании, а потом упала в обморок.
— Прямо история про волка, — заметила Татьяна. — Наверное, это ее тотем.
— Только не говорите, что вы верите во все эти глупости, дорогая Татьяна! — воскликнул Маттео. — Малышка просто переволновалась и испугалась, вот и все!
— Надо привести ее в чувство! — продолжала Татьяна, не обращая внимания на замечание Маттео. — Влад, водки!
Она быстро выхватила флягу и, влив глоток между бледных губ Лейлы, отдала приказание по-узбекски:
— Bunda! Hozir! Здесь, сейчас!
Из-за обжигающего алкоголя или повинуясь приказанию, Лейла вдруг начала кашлять и рывком села, глаза ее были широко открыты.
— Лейла? — позвал Роман. — Лейла?
Она не ответила, по-прежнему устремив взгляд в какую-то невидимую точку прямо перед собой.
Татьяна наклонилась над ней и два раза ударила по щекам. Молодая женщина моргнула, затем сделала глубокий вдох, словно внезапно вспомнив, что нужно дышать.
— Qalaysiz? Все в порядке? Уже лучше? — спрашивала Татьяна, теребя ее.
— Мне надо было бежать, — пробормотала Лейла. — Я испугалась. Они убивают все, что живое.
— Кто это «они»? — спросил Ян, нахмурив брови.
— Демоны, конечно, — вздохнув, ответила она. — Мне холодно.
— Демоны? Какие демоны? Те, которые убили жителей деревни? И Омара?
— Нет, демоны, которые сеют смерть, демоны, у которых веревки. Демоны-людоеды.
— Это состояние шока! — прошептал Маттео. — Нужен кусочек сахара.
— У меня есть шоколадный батончик, — вспомнил Роман. — Ян, ты можешь сделать несколько зарисовок настенных росписей? — спросил он, растирая спину Лейлы. — Мы же не можем оставаться здесь вечно.
— Такое ощущение, что у нее были видения, как-то связанные с доисторическими людьми, которые здесь жили, — задумчиво произнесла Татьяна. — Она, без сомнения, представила себя одной из жертв. Каким-нибудь животным. Эксперимент Короля Хищников! — добавила она с горечью.
— Мне уже лучше, — внезапно сказала Лейла уже вполне нормальным голосом. — Не так холодно. Но здесь есть что-то плохое, Роман. Поверь мне.
— Дух?
— Я не знаю. Здесь пролилась кровь, много крови. Много ненависти, много страданий.
— Но котелок и вправду чистый! — бросил Д'Анкосс, склонившись над посудиной.
— Нонсенс! — бросил Ян. — Это невозможно.
— Идите сами посмотрите.
Ян тоже наклонился над котелком.
— Чистый? That's a bit step![25] Не надо преувеличивать! Скажем так, за много веков остатки пищи просто распались. Их уничтожили бактерии.
Д'Анкосс, ничего не ответив, посмотрел на него. Ян уже удалялся, стиснув в руке свой блокнот для зарисовок, он что-то нервно в нем чертил, за ним в восторженном исступлении следовал Маттео, бормоча на ходу: «Морской мелкозернистый кальцит, стилотиты», будто читал псалом. Д'Анкосс повернулся и встал прямо напротив рисунка, изображающего мальчика и женщину, вынув из своей кожаной сумки череп, который с такой тщательностью обследовал накануне.
Лейла, которая, похоже, уже пришла в себя, спокойно прохаживалась по пещере. Татьяна присоединилась к Маттео, и они, любуясь живописью, принялись обсуждать сбросы горных пород, океанское дно, кристаллизацию и трещины, возникающие при сдвигах пластов. Влад, с винтовкой в руках, не спускал глаз с выхода из туннеля.
— Надо уходить, — обратился он к Роману. — Они совершенно забыли, что с позавчерашнего дня в этих местах убиты уже пятнадцать человек! И что мы находимся в зоне, оцепленной войсками. Если мы окажемся между двумя группами войск, ведущих тактические учения…
— Да, знаю, — мрачно согласился Роман. — Но они же как Гензель и Гретель перед пряничным домиком. Мечта их жизни — вот она, прямо перед ними! Неизвестная науке пещера, которая, возможно, кардинально изменит представление об этой части света.
— Представление о моем собственном мире меня интересует больше, Роман, — отозвался Влад. — Я просто хочу иметь возможность по-прежнему им любоваться, если ты меня понимаешь. Я не слишком тороплюсь превратиться в компост!
— Роман!
Он обернулся. Лейла из-за глиняной пирамиды делала ему знак приблизиться. Он подошел к ней.
Молодая женщина стояла перед круглым камнем, лежащим на песке.
— Надо приподнять его, — вполголоса произнесла она.
— Лейла, послушай, ну в самом деле…
— Подними. Ты что, не видишь, что на нем знак?
Она ткнула пальцем в крошечные насечки по диагонали.
— Да обычные царапины!
— Ты же прекрасно понимаешь, что нет. Подними его. Мне это слишком тяжело.
Вздохнув, Роман наклонился и выпрямился. Камень оказался тяжелым, и он почувствовал, как до предела напряглись мышцы, а на лбу выступили капли пота. Он откатил набок камень, под которым открылось отверстие около метра в диаметре, глубиной сантиметров пятьдесят.
Туда был засунут какой-то предмет серого цвета. Этот предмет был очень похож на большую прорезиненную сумку. Наверняка наркотики, тотчас же подумал он. Выходит, пещеру используют наркоторговцы. Он напрягся, чтобы подтянуть сумку к себе, и с помощью Лейлы, побледневшей от волнения, стал развязывать стягивающие ее веревки. Затем, перевернув сумку вверх дном, они вывалили ее содержимое на песок, белый, как время, что утекло с давних пор.
