На третьей паре его тоже нет. Похоже сегодня он присутствовал только на первой, а дальше видимо решил забить на занятия, или работает. Хочешь увидеть — иди в клуб, в конце концов клубная карта куплена на месяц, имею право. Но я знала, что никуда не поеду. У каждого человека есть предел прочности, когда после жгучего желания что-то получить наступает полная апатия. Состояние, когда уже все равно, и будь что будет. Похоже, сейчас я как раз пришла к такому состоянию. — День сегодня дурацкий, ничего неохота делать, — проворчала Алёна.
И я была с ней полностью согласна. — Может погода? — продолжала развивать свою мысль подруга, — или звезды. Надо гороскоп прочитать. Слушай, может на шопинг?
— Не хочу.
— Да вообще и мне лень. Надо было, как и Милка, забить на вторую и третью пары, все равно ничего нового.
Я вяло поддерживала разговор.
Еле досидела до конца пар, а только вышли, нас поймала Надежда.
— Антонова, Беляева, а вы куда? Ну ка давайте на репетицию, до премьеры остается меньше месяца.
— Блин, еще и мюзикл, — выдохнула Алёна, — совсем забыла.
Из-за всех переживаний информация о репетиции вылетела из головы.
Кое-как отыграла свою партию, поцеловала подругу, которой еще предстояло участвовать в двух сценах, и, закинув рюкзак на плечо, вяло поплелась к выходу. Толкнула дверь и вышла на воздух, стало чуть легче. Не замечала раньше, что в помещении так душно. Полезла за телефоном, чтобы включить музыку, но рука замерла на полпути. На стоянке, привалившись спиной к ограде в двух шагах от моей Ауди стоял Третьяков и что-то просматривал в телефоне. Сердце пропустило удар. Я остановилась и тупо смотрела на него. Что он здесь делает? Я искала его по всему зданию, а он стоит тут? Подойди, да узнай, тем более там твоя машина, хочешь или нет, пройти незамеченной не удастся. К тому же он тебя уже заметил. Действительно, Сергей поднял голову и уже несколько секунд смотрел в моем направлении. Заставила себя шевелить ногами. Когда до машины оставалось пару метров, он сунул телефон в карман и, оторвавшись от ограды, направился ко мне. — Привет, — сказал он, — ты поздно. Я старалась не пялиться, но взгляд волей не волей тянулся к его лицу, и блин, губам, сдались они мне. Обычный парень, каких тысячи, у Зимина внешность не хуже. Бровь вопросительно изогнута, он ждёт ответ. — Привет, у нас же репетиция мюзикла, а ты что тут делаешь? — изо всех сил старалась придать голосу безразличный тон. — Жду тебя. — Меня?
Он это серьезно?
— Да, прогуляемся? Или у тебя какие- то планы на вечер?
Теперь точно издевается. Какие могут быть планы, когда я целый день только и думаю о том, как с ним увидеться? Только, ему то это зачем? Но какие бы ни были мотивы его приглашения, сердце пропускает удар и наполняется радостью. Призываю держать себя в руках. И главное, не показывать виду, что я взволнована.
— С чего вдруг ты приглашаешь меня прогуляться? — в моем голосе настороженность, и он это чувствует.
— Нужно поговорить.
Я пожала плечами. — Ладно. Через дорогу парк, тот самый, где обычно проходит физкультура.
Я направилась к пешеходному переходу. Он присоединился и теперь шагал рядом.
Молча перешли через проезжую часть и ступили на аллею. Если пойти по прямой, минут через двадцать можно выйти к набережной, туда мы и направились.
Машинально отметила, что сейчас парк выглядит более оживленным, чем в утреннее время. Навстречу то и дело проходили мамаши с детьми или колясками, проезжали велосипедисты.
Третьяков молчал, я решила взять с него пример. На самом деле чувствовала прилив сил уже от одной мысли, что он рядом. И мне это не нравилось.
Все произошло неожиданно. Мы проходили мини перекресток, а я была слишком занята внутренними переживаниями, чтобы заметить его, велосипедист вынырнул с боковой аллеи неожиданно и понесся прямо на меня, не успевая затормозить. И он бы точно врезался, как вдруг Сергей схватил за руку и резко дернул на себя.
Велосипедист промчался в каких-то десяти сантиметрах, а я оказалась прижатой к его телу.
— Ольга, осторожнее.
— Спасибо, — пробормотала я и попыталась высвободиться из объятий, но он удержал.
— Хочу извиниться за свое поведение, — вдруг сказал он, — похоже, я перегнул палку.
Сказал и посмотрел на меня в упор. Так, что его глаза оказались очень близко от моих, а его дыхание коснулось кожи лица. Даже видно, что нос слегка покраснел, должно быть от холода. Я не ослышалась? Он правда извиняется? То есть он хочет сказать, что ему не все равно?
Лицо как обычно непроницаемо. А взгляд очень сложно выдержать. Я не могу, потому опускаю глаза. И еще хочется вырвать руку и отступить, чтобы дышать стало легче. Но его пальцы все еще сжимают запястья.
— Ладно, только извиняться не за что. Ты не виноват, что тебе не понравилось со мной целоваться. Ну и вообще, что я тебе навязываюсь.
— Ты так уверена, что не понравилось? — произнес тихо и от его интонации, голоса мурашки по всему телу. Так, что я вдруг испугалась.
— Пусти.
— Думал, ты лучше разбираешься в людях.
Если дело не касается тебя, то да, хотелось крикнуть, но я промолчала.
— Я замерзла, — брякнула вместо этого.
— Зайдем в кафе?
— Давай. Если свернуть вот тут, — я указала на одну из дорожек, — в пяти минутах Шоколадница.
— Тогда пошли.
Он переплел свои пальцы с моими, так мы и шли, взявшись за руку, словно школьники. Я делала вид, будто так и надо, он вообще смотрел вперед и не обращал на меня внимания, если бы не его рука поверх моей, вообще бы решила, что он про меня забыл.
Кафе оказалось наполовину пустым, мы разделись, заказали кофе, пирожное для меня и без труда нашли столик у окна.
Я придвинулась вплотную к окну, подальше от прохода и решила, что Третьяков расположится напротив, но он вдруг сел рядом. Причем так, что его нога оказалась плотно прижатой к моей. Двигаться некуда, а если начну возмущаться, будет выглядеть довольно глупо, поэтому осталась сидеть как есть.
Он же, казалось, чувствует себя как дома. Сделал глоток кофе и повернулся ко мне, мало того, закинул руку на спинку дивана.
— Ну, Антонова, что ты сидишь? Пей кофе, ешь пирожное. Или тебе все еще холодно?
Схватил мою руку и снова зажал в своей.
— Третьяков, я тебя не узнаю, — вырвалось у меня.
— В чем проблема?
— Ты всегда такой…. равнодушный и вдруг…
— И вдруг что, Антонова? Точнее, Оля.
Он выразительно посмотрел на мои губы. Не знала, что он умеет так смотреть. Я и без того уже на взводе, но от этого его взгляда почва окончательно уходит из-под ног, точнее со свистом вылетает. Прикрыла глаза. В голове только одна мысль: он поцелует, точно, сейчас поцелует, уже чувствую его совсем рядом, и сама тянусь к нему.
