разрешения остановиться у матери, пока не наладит свою жизнь. Анна сама пришла в ужас от того, как отчаянно ей захотелось отказать дочери. Но она, конечно, согласилась. Также пришло сообщение от Бриджит, которая обещала заехать и приготовить ужин, и чтобы Анна не возражала. Сестра Роберта хотела приехать пожить на некоторое время. Завлабораторией надеялась побеседовать, как только это будет практически целесообразно.
Вечером прибыла Бриджит с двумя полными продуктов пакетами и сразу направилась на кухню. Откинула со лба волосы и повернулась к Анне с вытянутыми руками.
— Иди сюда, дуреха, — сказала она.
Ее объятия всегда были долгими и крепкими, что Анну напрягало, но отвертеться от них никогда не удавалось. Вот и на этот раз Анна терпеливо дождалась, когда подруга отпустит ее.
— У меня все в порядке, — проговорила она, прежде чем Бриджит успела спросить. — Все в порядке.
— Знаю, — ответила Бриджит. — Как всегда. Слушай, я собираюсь сделать тальятелле с соусом. В нем много сливок. Ты не возражаешь?
Она уже искала в шкафу кастрюли. Вынула из пакета бутылку вина и поводила ею в направлении Анны.
— Хочешь, чтобы я открыла? — спросила та.
— Нет, — ответила Бриджит, — хочу, чтобы ты засунула ее себе в задницу.
Анна в ожидании посмотрела на нее.
— Да, Анна. Хочу, чтобы ты ее открыла. Спасибо.
Анна разлила по бокалам вино, и Бриджит начала что-то крошить, рассказывая о командировке, из которой только что вернулась, и в какие неприятности вляпались ее дети, и о том, что она снова подумывает о смене профессии, и, как только соус забулькал в кастрюле, она вытерла руки полотенцем, повернулась к Анне и сказала:
— Ну вот, теперь Бриджит затыкается и готова выслушать, как, блин, дела у тебя.
Анне показалось, что ее первый раз по-человечески спрашивают об этом, а у нее нет ответа. Люди предлагали помощь, и интересовались, что могут сделать, и осведомлялись о состоянии Роберта. Как дела у нее, она не знала.
— Забросила работу, — сказала она. — Волнуюсь о Саре. Очень устала.
Бриджит продолжала кивать, и Анна не понимала, что это значит: она все это знает, или соглашается с ней, или просто ждет, чтобы подруга продолжала. Она помолчала.
— Не знаю, хочу ли я, чтобы Роберт вернулся домой, — сказала Анна.
5 _
Роберта одели и посадили на стул около кровати. После возвращения из Антарктиды она в первый раз видела его в одежде. И в первый раз в вертикальном положении. Заметив жену, он быстро заморгал, открывая и закрывая рот. Кровать теперь, только чтобы спать ночью, объяснила им медсестра. Роберту нужно много тренироваться.
— Да, да, еще бы, конечно; аббат, аббат.
Он потянул за воротник рубашки. Анна спросила, не мешает ли ему что-нибудь.
— Да! Да! Еще бы, черт!
— Ладно-ладно, я только спросила.
— Конечно, конечно, да, да.
Бриджит вчера поинтересовалась, что Анна имеет в виду: как это, она не хочет, чтобы Роберт вернулся домой. Куда же еще ему идти? Не знаю, что я имела в виду, Бриджит. Я просто еще не готова. Нужно многое сделать. От меня требуют заполнить анкету опекуна больного. Я не стремлюсь быть опекуном; я и в жены-то никогда не стремилась. А сейчас не поздно об этом думать, дорогая?
Пришли два реабилитолога и представились. Они не собираются дружить с Робертом, заявил один из них. Прозвучало как шутка, но выглядел врач серьезно. Они собираются заставить его упорно работать. Придвинули к нему стулья и стали давать задания. Поверните голову из стороны в сторону. Опустите подбородок на грудь. Поднимите плечи и снова расслабьте. Поднимите обе руки как можно выше, а теперь разведите их в стороны. Растопырьте пальцы. Можете пошире? Упритесь рукой мне в ладонь и толкайте ее. Сильнее, изо всех сил, Роберт. Теперь другой рукой. Анна вынула из сумки ноутбук и попыталась поработать. У нее появились новые сроки, к которым нужно сдать отчеты. Возникли вопросы по поводу методологии, и хотя все знали, что процесс развивается стабильно, нужно было убедительно отразить это в документах. Она подняла глаза. Роберт стоял. Реабилитологи с готовностью поддержать протягивали к нему руки с двух сторон, он опирался на ходунки, но стоял сам.
— Попытайтесь, Роберт, — подбадривали его врачи.
— Я, я, не, — говорил он, — не кака!
— Он имеет в виду «никак не получается», — объяснила им Анна.
Роберт взглянул на нее.
— Ну, это большое облегчение, — изрек один из врачей.
— Ни… кака… не, — сказал Роберт. Все тело у него дрожало.
— Я знаю, никак не получается. Если бы у вас все получалось, нас бы здесь не было. Но мы просим вас постараться. Один шаг. Согните колени. Перенесите вес тела на одну ногу. Вот так.
Брайан из Института оставил сообщение на автоответчике. Он вернулся в Кембридж. Извините, но нам очень нужно поговорить с Робертом в рамках служебной проверки. Есть определенные обстоятельства, которые необходимо сопоставить, сказал он. Я, конечно, понимаю, что общение затруднено, но хотел бы узнать, нельзя ли его как-то облегчить? Не могли бы вы мне перезвонить?
Пришли несколько путаных сообщений от Сары. Непонятно, приедет она или нет.
Сестра Роберта хотела навестить их.
Все эти годы она обижалась, что муж всегда в отъезде, сказала Анна Бриджит. Но они оба привыкли к этому. Сейчас он уже никуда не поедет, так? Не будем торопить события, дорогая. Ты еще не оправилась от потрясения. Нужно многое продумать. Для начала давай приговорим эту бутылку.
Реабилитологи еще работали. Роберт слегка наклонялся вперед, напрягшись всем телом. Казалось, он борется с ветром.
— Поднимите ногу, выставьте ее вперед, ниже, ниже, ощутите вес тела, найдите равновесие, голову держите высоко, хорошо, хорошо!
Ноги резко подогнулись, и два врача ловко подхватили его под мышки. Его посадили на стул так плавно, словно все именно ради этого и затевалось. Роберт надувал щеки, таращил глаза и избегал смотреть на Анну. Медики что-то записали и попросили его попробовать еще раз.
Буфетчица подкатила тележку с чаем и спросила, чего они желают. Фрэнк написал, что проконсультировался с юристом. Роберт спал, Анна смотрела на мужа и не знала, взять его за руку или выскользнуть из палаты. Накануне она снова завела с Бриджит разговор о последней ссоре с Робертом, о том, что она тогда не сдержалась и от души рявкнула, и подруга издала короткий смешок и сделала серьезное лицо. Господи, Анна, ты так говоришь, как будто наложила на него проклятие. Ну, мне плохо из-за того, что я это сказала. Конечно, это нехорошо, но ты ни в чем не виновата, слышишь меня?
Пришла сестра и рассказала о лекарствах.
