звонков, без готовки, без разговоров в постели, без нашего секса?
Определенно, станет гораздо более пустой, но одиночество едва ли меня сломает. Шесть месяцев все же не девять лет, и к тому же в Антона я не влюблена. Скорее, привязана. А еще с ним я стала гораздо сильнее и увереннее: как минимум вспомнила, что в сексе я ого-го-го, и что способна привлекать мужчин.
На подходе к дому звонит Антон. Переполненная размышлениями о расставании, я машинально разговариваю с ним сухо — видимо вживаюсь в роль.
— Все хорошо? — озабоченно интересуется он. — Ты как будто не в настроении.
— Все в порядке.
— Ты сегодня дома будешь?
— Да, — натянуто подтверждаю я, отпирая дверь.
— Тогда заеду.
Я с сомнением смотрю на часы — начало десятого вечера. Разве Антону в это время не нужно быть рядом с женой, как порядочному семьянину?
Но любопытство берет вверх, поэтому я решаю ничего не спрашивать.
Спустя полчаса Антон заходит ко мне. Выглядит немного взволнованным.
— А ты почему так поздно? Выгнали из дома? — не удерживаюсь от язвительности я.
— Ты ведь как-то хотела, чтобы я остался у тебя ночевать, — проигнорировав мою пику, отвечает он. В голосе слышится легкое смущение. — Или уже передумала?
Порой кажется, что он умеет читать мысли, чтобы предупреждать вспышки моего недовольства, которого больше нет и в помине. Потому что Антон снова доказал, что помнит о моих потребностях и желаниях. Что ему не все равно.
— Не передумала, — прочистив горло, говорю я. — Ты кушать будешь?
— Буду. Ты не против, если я у тебя в душ схожу?
Я конечно не против. Более того, когда он скрывается в ванной, у меня возникает мысль к нему присоединиться.
Избавившись от одежды, я без стука захожу следом и открываю дверь душевой.
— Чтобы тебе не было скучно.
Тело Антона реагирует мгновенно: член, прижатый к моему животу твердеет, дыхание становится хриплым и прерывистым. Разорвав наш поцелуй, он рывком разворачивает меня к стене. Такая неделикатность приходится мне по вкусу. Я выгибаю спину так, что трещит позвоночник, позволяя ему без прелюдии трахать меня сзади.
Тропический душ поливает нас сверху, моя щека и бедра ударяются о влажную плитку.
— Ты необыкновенная… — хриплый голос Антона жжет мое ухо. — Я тебя так сильно люблю.
— Трахай меня сильнее, — требовательным шепотом отзываюсь я. А сама думаю, что с решением расстаться все-таки поторопилась. Антон действительно старается. Даже приехал ко мне ночевать.
31
— Хочу попробовать кое-что, — шепотом говорю я, выпустив изо рта член Антона.
Он отрывает голову от подушки, чтобы взглянуть на меня и опускает снова, после того как я провожу языком по головке.
— Можешь пробовать все, что угодно. Нравится мне сосать?
Я киваю и в качестве подтверждения вбираю в себя длину настолько глубоко, насколько могу. Глаза становятся мокрыми, и не только глаза. Реакция Антона на минет заводит не меньше, чем скольжение его члена между губ. То, как он запрокидывает голову, с каким жадным фанатизмом смотрит на меня и то, как глухо стонет.
Выпрямившись, я продвигаюсь выше: целую его живот, щекочу грудь языком, упираюсь руками в плечи и приподнимаюсь.
Дыхание Антона перемещается мне на живот и резко обрывается, когда он понимает смысл мой затеи.
— Пиздец… Идеально. — хрипло шепчет он и обхватив руками мои бедра, жадно тянет к своему рту.
Его язык касается моего клитора и влажно щекочет. Дернувшись всем телом, я упираюсь лбом в стену и тихо стону. Увлекшись дерзостью своего маневра, я упустила из вида, что он может ощущаться так остро.
— Двигайся, сучка… Трахай меня…
Кончить получается буквально за считанные секунды, и когда я обессиленно сползаю на кровать, то всего лишь ненадолго опередила Антона. Его рука с бешеной скоростью водит по члену, а по животу расползаются брызги спермы.
— Понравилось? — самодовольно улыбаюсь я, когда он по привычке меня обнимает.
— Очень. Ты удовлетворила мою главную сексуальную фантазию.
— Это была твоя главная сексуальная фантазия? Вот ты извращенец.
— Серьезно. Было очень здорово. А тебе понравилось?
Я киваю.
— Думаю, ты и сам все понял. Все, теперь можем спать? Я так понимаю, ты снова в шесть утра уезжаешь?
— Да. Нужно еще переодеться перед работой.
Выключив торшер, я опускаюсь ему на плечо и закрываю глаза. Вот уже в третий раз Антон остается у меня. Теперь к нашему вечернему сексу добавился еще и утренний, и это неожиданно мне понравилось. Как Антону удается проворачивать все это при действующей жене, я не спрашиваю, но догадываюсь, что она скорее всего ночует за городом.
«У меня такое классное настроение, — печатаю я, сидя в такси по пути на работу. — Просто так без причины. Кажется, утренний секс положительно на меня влияет».
Вместо того, чтобы прислать сообщение, Антон мне перезванивает. Голос веселый.
— Значит у тебя отличное настроение? Рад был причастным.
— Ты очень старался, — смеюсь я, ощущая как меня переполняет невесть откуда взявшееся ощущение тотального счастья. — Ставлю вам пять, босс.
— Если Вероника сегодня не вернется, можем повторить.
Вот так от одной фразы мое солнечное настроение заволакивается тучами и передо мной, словно бетонный столб вырастает напоминание о том, что Антон вообще-то несвободен и продолжает обманывать жену.
Сначала я хочу взорваться: съязвить, бросить трубку или банально нарычать, но потом решаю просто высказать накипевшее. Она и так слегка перебродило.
— Слушай, я так не могу. Знаю, что говорила другое, но прошло полгода и ситуация поменялась. Не знаю, каково тебе каждый день торговаться с совестью, но лично у меня больше не получается. Серьезно. Надоело ощущать себя мародеркой.
В трубке повисает тягостное молчание, заставляя вспомнить о том, чем этот разговор закончился в прошлый раз. Закусив губу, я готовлю себя к тому, что возможно в будущем мне снова придется пережить эмоциональную ломку, с которой я обязательно справлюсь. Если я с регулярностью упираюсь в одни и те же мысли, ясно, что они уже никуда не исчезнут. Так чего тянуть?
— Ты права, Ксюш, — вдруг тихо, но твердо раздается в трубке. — Наверное, действительно пора что-то менять. Я поговорю с Вероникой завтра.
— Ладно… — От неожиданности я лишаюсь дара речи. — То есть, хорошо.
Отложив телефон, смотрю на свои руки. Они немного трясутся. Ощущение нереальности происходящего с каждой секундой становится все плотнее и явственнее. То есть Антон решился уйти из семьи? То есть не врал и происходящее по-настоящему ему претило?
А следом возникает вопрос: а готова ли я к тому, что в один прекрасный день он станет полностью моим? Я
