её вопросы. — Насчёт газов, кстати... Парни там в подвале каком-то запереться еле успели. Хлор тяжелее воздуха. Уже через пару минут к ним всё опустится. Подкрепление из Саратова к нам обратно точно не успеет... А вот из Сызрани — вполне.
— У нас с ними не настолько хорошие отношения... — С сомнением проговорил Игорь.
Но его перебила Альфа:
— Сызрань? Да до неё чуть ли не дальше, чем до Саратова! И при чём здесь вообще Сызрань? Кто там? Эти самые самогонщики?
— Да. Но не думай об этом сейчас. Тебе предстоит сформировать тот самый штрафбат, о котором ты вчера говорила. Только гораздо быстрее, чем планировалось. Примерно к полудню. Успеешь?
И, прежде чем озадаченная девчонка перестала хлопать глазами и ртом в поисках подходящего ответа, я продолжил:
— Это риторический вопрос, не отвечай. Вариантов нет. Просто делай-то, что у тебя получается лучше всего — готовься вести людей в бой. — И я обратился к пилоту. — А ты заводи свою вертушку, капитан. Как и говорил, у нас чертовски мало времени.
— Развернут они нас... Зря только время и бензин потратим...
— Не-а, не развернут. Потому что говорить буду я.
Морж с превеликим удовольствием снова занял место бортстрелка. А за другим пулемётом вместо травмированного брата уселся Леонтий. В отличие от многих других близнецов, этих было довольно легко различить — Стас стригся коротко, а его брат выстригал машинкой только виски и затылок, оставляя на макушке панковский могавк. Смотрелось весьма круто. Если бы я не боялся завшиветь в своих одиноких странствиях — то делал бы так же.
— Так, стрелки! Как подлетим — эфир не засорять! — Натянув наушники вместо треснувшего шлема, я поправил микрофон. — И вообще без приказа рот не открывать. Даже если очень захочется. Даже если нахуй пошлют прямо в лицо. Всем понятно?
Обернувшись, я глянул на Моржа со значением.
Он, как обычно, равнодушно пожал плечами:
— Как скажешь...
— Именно, как скажу... — Вертушка оторвалась от посадочной площадки и резво начала набирать скорость в северном направлении. — Кэп, расскажи пока про этих бутлегеров подробнее. Сколько их? Сколько у них машин? Вооружение какое? Всё, что знаешь.
— Там, в общем-то, немного народу летать умеет. Только второкурсники. Да и те... — Игорь пренебрежительно поморщился, показав своё отношение к лётному мастерству курсантов. — Но у них десяток боевых «крокодилов» на ходу.«Дэшки».
— Мне это мало что говорит. «Крокодилы» — это Ми-24? А что значит «Дэшки»?
— Да, они. Модификация с индексом «Д». У них на носу пулемёт четырёхствольный. Такого же калибра, как наши, только рубит в четыре раза быстрее. Пилот и стрелок тандемом сидят. Но обвесов с ракетами или бомбами на учебных вертушках нет.
— Ничё, это уже неплохо звучит... — Наблюдая за действия ми пилота, я не уставал поражаться тому, как он вообще что-то понимает в этой куче приборов, рукояток и рычажков. — А сколько этих второкурсников до весны дожило? Им же уже по восемнадцать почти должно быть. Или больше.
— С нами тогда пятеро говорили. Они у них там типа за старших. Все их слушаются без базара, потому что понимают, что без этих недопилотов им всем точно конец. А между собой они кореша закадычные, как я понял.
— По понятиям живут или по уставу?
— Скорее первое... — Подумав, Игорь добавил. — Но отморозками я бы их не назвал. Просто сбились сразу в кучу и выживают, как могут. Они же все иногородние. У них тут рядом никого, кроме однокурсников.
— И чё, там одни пацаны, что ли? Геюги, чтоль?
Лётчик хохотнул:
— Да не... Были там и девчонки у них.
— В каком виде?
— В смысле? — Пилот непонимающе посмотрел на меня и борт чуть качнулся.
— В клетках их держат? Или как с людьми обращаются? Как девчонки выглядят?
— Да нормально выглядят. Уж точно не в клетках. Они там чё-то по хозяйство хлопотали, пока Саня с пацанами договаривался. Но участия в переговорах никто из девчонок не принимал.
— Ясно... — Я посмотрел в окно на проносившуюся под нами тёмную реку. — Значит, по-людски живут. Договоримся.
— А чем ты думаешь их купить?
— Да тем же, чем и вы. Если мы уйдём с плотины — электричество будут добывать как и огонь — трением. И кранты тогда их подпольной империи.
— Ну... Мы же не знаем... Вдруг у них там очередное потепление с Самарскими. Они и от них могут свет получить, если те на Жигулёвской ГЭС сидят.
— Не боись, капитан, есть у меня в рукаве ещё один козырь. Посмотрим на месте, может с него и начнём.
Пилот покосился с подозрением:
— Я надеюсь, ты не собираешься там рубилово устраивать?
— Прекрати. Вроде бы мы этот момент уже разъяснили.
— Да я так... На всякий случай...
— Следи за дорогой лучше, — я махнул рукой на водную гладь под нижними стёклами кабины, — «на всякий случай»...
Игорь хмыкнул и сконцентрировался на пилотировании нашей стальной стрекозы.
Спустя примерно полчаса быстрого полёта, в течение которого я опять пожалел, что у нас с собой нет какого-нибудь рок-н-ролла, в наушниках послышался незнакомый звонкий голос:
— Кто летит? ГЭС, это вы? Отвечайте немедленно!
Игорь резко схватился за микрофон своего шлема:
— СВАУЛ, это ГЭС! Прошу посадку!
— Хули вам надо?
Да, устав они не особо блюли. Я решил вмешаться в эфир без особых церемоний:
— Шоколада, ёпта! Дело срочное есть! Посадку давай!
— Ты ещё кто? ГЭС, вы чё там оборзели шоль?
— Слышь, радист, сколько ваших пилотов уже жорами стало, а?
Звонкий голос на том конце радиосвязи немного помедлил. Есть попадание...
— Так вот у нас есть для них лекарство. Так что мы садимся. Организуй встречу пока, дружище.
Через несколько минут вертолёт плавно снижался над одной из пустых площадок аэродрома, находившегося чуть южнее города. Вокруг, как и говорил Игорь, стоял примерно с десяток зелёных боевых машин. А у площадки уже столпилась небольшая кучка юношей в таких же синих лётных куртках, как и у нашего пилота. Все вооружены.
— Здравия желаю, бойцы! — Выскочив наружу как только Игорь заглушил двигатель, я приветственно взмахнул рукой и направился к встречающим, не обращая внимания на стволы, уставившиеся мне в грудь и голову. — Кто старший?
Все одновременно посмотрели на
