в руках нож, она бы без колебаний сделала то, что озвучила. Не разрывая зрительного контакта, я поднимаюсь из кресла и медленно приближаюсь к задыхающейся от ярости пчелке.
— Значит, мне придется исключить подобную возможность, — потеряв дар речи, она пытается убить меня хотя бы взглядом, но у нее это получается крайне плохо. — Либо ликвидировать тебя первым, — обхватив ее шею ладонью, я поглаживаю гладкую кожу, ощущая подушечками пальцев бешеное биение пульса. — Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен оставить тебя в живых? — опустив взгляд на ее губы, хрипло спрашиваю я. Между нами искрит и дымит от статического напряжения. Глупо отрицать, меня дико заводит наша смертельная игра.
— Убьешь дочь Кроноса, окажешься там же, откуда вернулась я, и тебя он вряд ли помилует, — судорожно сглотнув, отвечает Кая.
— Во-первых, Верховный Совет пока не в курсе, кто ты. Для всех Мария погибла вместе со своей дочерью во время неудачной попытки побега много лет назад. Во-вторых, ты тоже окажешься в камере без права на помилование, если выполнишь его приказ, — парирую я, надавливая пальцем на пульсирующую сонную артерию.
Кая дёргается, но не отводит взгляд и не пытается сбросить мою руку и отстраниться. В темных расширенных зрачках пылает гнев и подтверждение того, что не я один кайфую от нашего противостояния. Опасность, которую мы представляем друг для друга, одинаково сильно возбуждает нас обоих.
— Хочешь провести остаток жизни в тюремной камере? — расслабив пальцы, я опускаю ладонь ниже, намеренно задевая затвердевший сосок. — Как думаешь, сколько ты выдержишь без условий, к которым привыкла? — взявшись за край футболки, одним движением стаскиваю ее с послушно поднявшей руки пчелки.
Мне однозначно нравится, что она не строит из себя оскорбленную недотрогу и совершенно не против секса с тем, кого считает своим злейшим врагом. Дернув пуговицу на ее джинсах, медленно расстегиваю молнию.
— Что ты делал в том саду? — Кая идет ва-банк, задавая вопрос, над которым наверняка ломала голову не один день.
— Это был зал в доме Кроноса, который он периодически использовал, как закрытый клуб для развлечений. Но декорации и правда напоминали настоящий сад. Что я там делал? Тоже, что и остальные участники, — отвечаю лаконичным тоном, глядя, как в глазах Каи разгорается настоящая буря. Ноздри раздуваются от гнева, на скулах выступают алые пятна. Я отлично осознаю, насколько дерьмово звучит мое признание и на какие омерзительные выводы ее наталкивает. — Я не прикасался к твоей матери, потому что опоздал и наткнулся на одну любопытную непослушную маленькую девочку. Мне пришлось увести ее, пока нас не заметили. Но ты это и так помнишь, не так ли?
— А если бы меня там не было? — не мешая процессу раздевания, злобно шипит Кая.
— Ты там была, моя маленькая пчелка, — опустившись на колени, неспешно стягиваю джинсы с ее бедер. Белья на ней нет, что существенно облегчает задачу.
— Твой договор с Кроносом имеет ограничение по срокам? — спрашивает она севшим голосом.
Кая рвано и шумно дышит, неотрывно глядя на меня сверху-вниз. Я лениво поглаживаю ее бедра, ощущая, как нежная кожа под моими пальцами покрывается мурашкам, с приоткрытых губ разгоряченной пчелки срывается низкий стон. Раздвинув ее ноги, я провожу ребром ладони по гладкому треугольнику между ними и удовлетворенно ухмыляюсь. Дьявольски злая и чертовски возбужденная. Обжигающий контраст. Идеальный.
— Окончательное решение относительно моих полномочий будет принимать Верховный Совет, — скользнув между набухших половых губ, проталкиваю внутрь сразу два пальца. Она дергает бедрами вперед, углубляя проникновение, издает еще один сладострастный стон и расставляет ноги шире.
— Я хочу твой язык, — запустив руку в мои волосы, Кая тянет меня к своему лобку, красноречивое показывая, где она его хочет. Поразительное бесстыдство, в чем я не раз успел убедиться. — Мне повезло, что он умеет не только врать.
Положив руку на упругую задницу, я сдерживаю ее нетерпеливые движения, продолжая нарочито медленные поступательные толчки. Она недовольно хмурится, в потемневшем взгляде сверкает гнев вперемешку с похотью.
— Сегодня мой язык целиком и полностью твой. — Согнув фаланги, я нащупываю на верхней стенке чувствительную точку и надавливаю на нее при каждом новом толчке.
Влажные звуки и пряный запах возбуждения усиливают мою собственную жажду, нуждающуюся в экстренном утолении. Я зверски хочу засунуть во все отверстия развратной пчелки не только свои пальцы и язык, и совершенно точно сделаю это. Готов поспорить на миллиард, что нам обоим понравится, но сначала я заставлю ее немного покричать для меня. Пару раз щёлкнув языком по налитому клитору, я обрушиваю на него свой рот, одновременно жестко и быстро вбиваясь в нее пальцами.
Она выдерживает не больше двух минут, побив все предыдущие рекорды по скорости достижения оргазма. Кончает долго, громко и мокро, сотрясаясь всем телом и выкрикивая проклятья в мой адрес:
— Ублюдок… ненавижу… чтоб ты сдох, — прооравшись, Кая обессиленно оседает задницей на пол и смотрит на меня с выражением лютой ярости на лице.
— Не совсем то, что я хотел услышать, но тоже неплохо, — усмехнувшись, лениво вытираю губы и схватив за лодыжки подтягиваю пчелку к себе. — Мне определённо нравится то, как сильно ты меня ненавидишь. Хочешь еще?
— Ты омерзителен, — с презрением выплёвывает она, едва успев отдышаться от бурного оргазма.
— О да, — хрипло рассмеявшись, встаю на ноги и скинув пиджак, расстегиваю брюки. — Ползи сюда, пчёлка. Проверим на деле степень твоего омерзения
— Не путай одно с другим, Бут, — встав на колени, Кая медленно приближается.
Не отводя бушующего яростного взгляда от моего лица, с хищной четко осознаваемой сексуальностью в каждом движении, жесте. Мне приходится отвлечься на дурацких рыбок за ее спиной, чтобы не кончить до того, как почувствую мягкие губы.
— Мне определено нравится секс с тобой, но это не отменяет всего остального, — переиначив мое недавнее высказывание, Кая язвительно улыбается и, высунув язык, слизывает с головки выступившую каплю.
Стиснув зубы, с шипением втягиваю воздух. В ее глазах вспыхивает триумф и удовольствие. Скользнув ладонью по всей длине, она сжимает пульсирующий орган у основания.
— Как и не отменяет того, что точно так же мне бы понравился секс с Эйнаром. И вероятно даже больше, но раз нам с ним нельзя из-за ваших дурацких запретов, сгодишься и ты, — выдав всю эту пафосную
