скрыть шокированного выражения лица, когда он отстраняется, выглядя слишком довольным собой за то, что так хорошо меня понял, или остановить вспышку гнева, которая горячо рвется сквозь меня.
— Ты так чертовски доволен собой, — шиплю я. — Ну, ты все неправильно понял. Я не хочу ничего из этого...
— Помни, что я говорил о лжи, Катерина. — Глаза Луки сузились. — Если я еще не решил, наказывать тебя снова или нет, это не значит, что я не веду счет.
Я бросаю на него взгляд.
— Мне все равно, — огрызаюсь я. — Ты скоро станешь моим мужем, независимо от того, как кто-то из нас к этому относится, поэтому я уверена, что ты считаешь, что можешь использовать меня, как тебе заблагорассудится. Мне надоело спорить с тобой об этом. Но я хочу знать, что происходит дома. Я хочу знать, в безопасности ли моя семья. В остальном ты можешь игнорировать меня все время, пока мы здесь, мне все равно.
— Это две лжи. — Лука поднимает бровь, не сводя с меня пристального взгляда. — Но я дам тебе то, что ты так хочешь знать, Катерина, если только ты пообещаешь не пытаться покинуть это убежище, пока я не скажу, и мы не уйдем вместе. Понятно?
Страх пронзает меня насквозь. Что бы он ни знал, это должно быть плохо, раз он хочет, чтобы я дала такое обещание.
— Я обещаю, — быстро говорю я, и мой голос дрожит, несмотря на все мои усилия остановить его. — Я не буду пытаться уйти.
— Хорошо. — Лука проводит рукой по волосам, и в его раздражении появляется вспышка сочувствия, настолько короткая, что я почти не замечаю ее, прежде чем она снова исчезает. — С твоим отцом все в порядке. С Софией тоже все в порядке, хотя она и получила несколько поверхностных травм, когда спешила выбраться из театра. Перелом лодыжки, несколько шишек и синяков. Ничего страшного.
— А моя мама? — Мое горло сжимается от страха, потому что я знаю, что он не просто так оставил этот вопрос напоследок.
Лука испускает долгий вздох.
— Она в больнице, — медленно говорит он. — Это... это выглядит не очень хорошо, Катерина. Она еще не пришла в сознание.
Я чувствую себя так, будто меня сбил грузовик. На мгновение я физически пошатываюсь, сердце колотится в груди, в ушах стоит гул, пока я пытаюсь осмыслить то, что он только что сказал.
— Она выживет? Я имею в виду...
— Сейчас никто не знает, — говорит Лука с ноткой мягкости в голосе. — Она была сильно ранена. Она ударилась головой во время взрыва. Врачи не могут сказать точно...
— Я должна быть рядом с ней. — Я начинаю протискиваться мимо него. — Бруно еще здесь? Он может отвезти меня...
— Нет. — Рука Луки обхватывает мое запястье и тянет меня назад, а я бьюсь в его руках, сопротивляясь. — Катерина, остановись! Ты не можешь уйти. Это слишком опасно. Твой отец хочет, чтобы ты была здесь, и я тоже, здесь ты в безопасности. И твоя мать тоже хотела бы этого...
— Ты этого не знаешь! — Я пытаюсь высвободиться и вздрагиваю, когда он крепко сжимает меня. — Отпусти меня!
— Нет. — Его голос ровный и безэмоциональный, с ним невозможно договориться. — Я не могу этого сделать, Катерина. Даже если бы я хотел, у меня есть приказ твоего отца. Но я хочу оставить тебя здесь, для твоего же блага.
— Как будто то, что ты меня отшлепал, было для моего же блага? — Я снова пытаюсь проскочить мимо него и направиться к двери, но Лука хватает меня и сильно прижимает к ней.
— Да, — рычит он, прижимая меня к себе, его глаза темнеют и сужаются, когда он удерживает мой взгляд. Я чувствую, что мое сердцебиение учащается в соответствии с интенсивностью его взгляда, но я слишком переполнена эмоциями, чтобы обращать на это внимание. — Я оберегаю тебя, Катерина. Твои эмоции, твой страх и гнев берут верх над тобой. Когда это так, когда тебе нужен кто-то, кто присмотрит за тобой, я могу быть рядом. Я могу уберечь тебя. Но ты должна меня выслушать.
Его руки лежат на моих запястьях, прижимая меня к двери.
— Я хочу сделать это прямо сейчас, — выдыхает Лука, в его голосе слышится низкое рычание. — Я хочу развернуть тебя и сказать, чтобы ты держала руки на двери, пока я стягиваю эти узкие джинсы и опускаю ремень на твою задницу. Я хочу поставить тебя на колени и заставить сосать мой член, в извинение за твое поведение. Но я не собираюсь делать этого прямо сейчас. Знаешь, почему?
Я качаю головой, слезы наполняют мои глаза, а эмоции смешиваются, страх и горе, похоть и смятение.
— Нет, — шепчу я, и Лука снова смотрит на меня с оттенком сочувствия в глазах.
— Потому что несмотря на то, что ты можешь подумать, Катерина, я не жестокий. Я не ненавижу тебя и не хочу, чтобы тебе было больно. Я хочу защитить тебя. А сейчас тебе нужно время. И ты получишь его, не беспокоясь о том, что я хочу от тебя, но я сделаю так, что ты не сможешь покинуть этот дом.
Прежде чем я успеваю ответить, он хватает меня за талию одной рукой, поднимает и перекидывает через плечо, как гребаный пещерный человек, словно я ничего не вешу. Лука поворачивается и направляется к лестнице, а я испускаю вопль протеста, бью кулаками по его спине и пинаю его.
— Отпусти меня!
Он ничего не говорит, только наносит один сильный шлепок по одной половинке, когда мы доходим до основания лестницы.
— Ты делаешь только хуже, — категорично заявляет он мне, начиная подниматься. —
