Типичный пример – «Отчет о событиях в СССР № 89» от 20 сентября 1941 года, который, как и все эти документы, имел стандартизированную структуру. Отправителем был «шеф полиции безопасности и СД». Под датой и местом (Берлин) с печатью «Совершенно секретно!» было отмечено, сколько всего было экземпляров рапортов (48) и какие из них находятся среди этих копий (36). Доклад был разделен на три главы: «Политический обзор», «Сообщения от оперативных групп и их командования», «Военные события». Наблюдения о «ярко выраженной музыкальной деревенской культуре» на Украине чередовались с фразами: «Области деятельности командования, освобожденные от евреев. С 19.08 по 25.09 было казнено 8890 евреев и коммунистов. Общее число 17 315. В настоящее время еврейский вопрос решается в Николаеве и Херсоне». Информация относилась к айнзацгруппе D.
Даже о самых кровавых расправах сообщалось сухим административным языком. В «Отчете о событиях в СССР № 106» от 7 октября 1941 года под заголовком «Казни и другие меры» сообщается о печально известной массовой казни в Бабьем Яре: «Совместно со штабной группой и двумя командами полицейского полка “Юг” зондеркомандой 4а [айнзацгруппа С] 29.09 и 30.09 казнен 33771 еврей. Операция прошла “безупречно”: “Не было никаких инцидентов”. “Меры по переселению”, принятые в отношении евреев, получили одобрение среди местного населения. Тот факт, что евреи на самом деле были ликвидированы, едва известен и, “судя по нынешнему восприятию, не натолкнулся на решительное осуждение”. Вермахт также “одобрил принятые меры”»X
Издатели писали о выдающемся историческом значении «Отчетов о событиях», которые уничтожение евреев сделали центральным элементом немецкой политики в Европе, «поскольку практика массовых убийств в Бабьем Яре облегчила переход к геноциду, который на тот момент не был еще четким ориентиром в нацистской политике». В ходе операции «Барбаросса» можно установить, что основания для казней становились все менее важными, и это означало, что истребление народов постепенно превращалось для преступников в рутину.
На основании показаний офицеров СС, причастных к событиям, Нюрнбергское обвинительное заключение исходило из того, что существовал «приказ фюрера» о массовом истреблении евреев и коммунистов. Даже историки достаточно долго придерживались такого мнения несмотря на отсутствие соответствующего источника.
Последние исследования ставят этот факт под сомнение. Ученые склонны полагать, что айнзацгруппы и их подразделения имели большую свободу. Логика систематических убийств формировалась в равной степени действительностью Восточного фронта, а также смутными намеками и закамуфлированной терминологией, которую использовало нацистское руководство в отношении обращения с евреями. А эсэсовцы в айнзацкомандах, действуя в указанном направлении, самым радикальным способом реализовывали эти установки, исполненные ревностного стремления на деле воплотить то, на что намекало начальство. Однако факт остается фактом: «Окончательное решение еврейского вопроса» было одной из первоочередных целей национал-социалистической политики. Ключевую роль в этом сыграли айнзацгруппы.
Бен первым ощутил это, когда изучал шокирующие документы в берлинском офисе. Он отметил местности, которые, как сообщалось, были «свободны от евреев», и получил общее представление об огромных масштабах преступных деяний. «На небольшом арифмометре я подсчитывал количество убитых. Дойдя до миллиона, я перестал считать».
Главный обвинитель в 27 лет
Анализ документов продлился до весны 1947 года, и как только Бен раздобыл все необходимые сведения, он поднялся на борт самолета, отправлявшегося в Нюрнберг, чтобы сообщить Телфорду Тейлору о сенсационных находках.
– Генерал, мы должны организовать новый суд, – выпалил он.
– На каком основании? – поинтересовался Тейлор.
– Взгляните, что у меня есть, – ответил он и показал изобличающие записи. Все было задокументировано, в списках значились даже имена убийц. Виновных нужно было во что бы то ни стало привлечь к ответственности.
Первая реакция Тейлора разочаровала Бена: тот признал большую актуальность нового материала, но была одна «административная проблема». Пентагон больше не мог проводить судебные процессы. Ресурсы были ограничены. В самой Германии поддержка трибунала по военным преступлениям ослабевала. Но Бен стоял на своем: на руках были прямые доказательства того, что преступники хладнокровно убивали людей, суд можно было провести быстрыми темпами.
– Мы не можем позволить массовым убийцам уйти от наказания! – в отчаянии он сказал, что, если некому поручить эту работу, он сам за нее возьмется.
Тейлор на секунду задумался, а затем уточнил, может ли Бен заняться этим в дополнение к своим нынешним обязанностям.
– Конечно, – заверил Бен.
– Хорошо, – ответил Тейлор, – приступайте.
Вот так Бен Ференц стал, к своему же удивлению, главным обвинителем в самом масштабном процессе по делу об убийствах, который когда-либо проводился. Он был самым молодым обвинителем в Нюрнберге и, что касалось его практики в этой области, совершенно неопытным: «Мне было 27 лет, и это было мое первое судебное дело».
Первоначально Тейлор планировал провести дополнительное судебное разбирательство против ведущих представителей СС из сфер безопасности, разведки и полиции, но из-за ограниченных ресурсов был вынужден отказаться от этой идеи. После обнаружения протоколов айнзацгрупп ситуация изменилась: фокус сместился конкретно на эту группу преступников. Учитывая тяжесть преступлений и доказательную силу найденных документов, срочность уголовного расследования стала настолько велика, что Тейлор не выдержал натиска столь уважаемого им коллеги и продвинул его на должность главного обвинителя.
В мае 1947 года Бен с женой переехал во Франконию. Подполковник Билл Вуст, взявший на себя руководство берлинским отделом, обещал звонить Бену, если возникнут какие-то сложности. В городе Фюрт недалеко от Нюрнберга пара вселилась в небольшую виллу, реквизированную американской армией. Звание генерала позволяло Бену переехать в более просторную резиденцию, но ему понравился этот дом. Поблизости был широкий луг, за участком протекала река Пегниц. Бену нравился ухоженный сад, и в свободное время он пытался что-то вырастить. За садом присматривал старый садовник по имени Людвиг, изъяснявшийся на непонятном Бену франконском диалекте. Над попытками американца вырастить под деревом помидоры и салат для сэндвичей он только посмеялся. Бен пришел к выводу, что во времена нужды знания старика о выращивании овощей были куда важнее, чем все, чему он научился в Гарварде. Однако вскоре у него появилась возможность доказать свои юридические способности.
Отбор обвиняемых
Первым делом при подготовке к процессу нужно было обеспечить сохранность папок, содержащих «отчеты о событиях». Документы запечатали в мешок с маркировкой «Почта США» и доставили в Берлинский центр хранения документов (БЦД) в район Целендорф. БЦД располагался в подземном помещении, в котором во время войны находилась станция прослушивания Имперского министерства авиации Геринга, а сейчас хранились документы национал-социалистической эпохи, собранные в связи с Нюрнбергским процессом. Помимо личных дел сотрудников СС, корреспонденции и других материалов в фонде центра хранились удостоверения членов НСДАПХI.
