где Загородные улицы.
– А разбои?
– В уезде случаются, у нас давно не было. Знают, что здесь мы их поймаем. На той неделе двое вооруженных ворвались ночью в Шарташское волостное правление. Выстрелили для острастки и унесли ящик, в котором было восемьдесят рублей мирских денег. Мы их к утру уже взяли.
– Еще чем славятся уральские парни? – продолжил расспросы питерец.
– Да хулиганством они славятся. Те же питухи кабацкие с завода. Про завод наш слышали?
– Нет. Просветите, сделайте милость, Дмитрий Гаврилович.
– Просвещаю. Верх-Исетский чугуноплавильный, железоделательный и литейный завод, бывший наследников графини Стенбок-Фермор. Знаменит больше всего «яковлевским» кровельным железом, которое все идет в Англию и Америку. Селение вокруг завода хоть и является ближней слободой Екатеринбурга, официально к городу не относится. Большое – десять тысяч галманов. Жило всегда наособицу, его буйные обитатели вели себя как крымские татары – налететь, морду набить, часы сорвать и назад, в родные помойки. Хулиганству этому уже сто лет, и ничего с ним поделать нельзя. Разве что завод прикрыть, а население вывезти на Сахалин.
– Понятно, – вздохнул статский советник. – В каждом городе есть такая язва. Сахалина на всех не хватит. Задаю главный вопрос: как у вас с убийствами?
– Случаются, – сдержанно ответил неимеющий чина. – С начала года уже четыре. Некий крестьянин Головин, сволочь, ударил возле богадельни ножом мещанина Поморцева и скрылся. До сих пор найти не можем. Поморцев в больнице скончался… Затем пятнадцатилетний мальчишка Еремеев зарезал девятнадцатилетнего Журавлева, с которым вместе выпивали. Тут убийца и мотив известны. А два дела загадочные. В харчевне на Хлебной площади один неизвестный убил другого. Кто, кого, за что – нет ответа. А еще в Третьей части, недалеко от города, вот здесь, – он показал на плане, – найден труп юноши шестнадцати-восемнадцати годов, с ножевыми ранами на груди и спине. Крови рядом мало – видимо, убили в другом месте, а тело зачем-то притащили туда. Дознание тоже не дало результата.
На этих словах Рупинский возбужденно обратился к гостю:
– Алексей Николаевич! Попросите губернатора, пусть он сюда из Перми сыщиков пришлет на время. Самим нам трудно. Два покойника, убийцы где-то гуляют безнаказанно. Так-то город неплохой, зла мало производят. Но эти убийства из ряда вон. И статистику мне портят.
Лыков пропустил слова полицмейстера мимо ушей:
– А где у вас главные притоны?
Неимеющий чина стал водить карандашом по плану:
– Про Верх-Исетский завод я уже говорил. Между ним и нами расстояние примерно с версту. Ипподром, народный дом, больница, а еще балаганы, в которых торгуют водкой. В карты играют прямо на улице, под открытым небом. Такие вот уличные игорные дома. И народ тянется! В «двадцать одно», в «стос». Вокруг трутся маклаки, вошедшему в азарт поменяют хорошую одежу на плохую с доплатой, чтобы мог дальше играть. Там целые ломбарды: вещи берут в заклад под лихвенный процент. Часы или сапоги – все возьмут. Далее, Мельковская слобода, которая возле станции Екатеринбург-I. Темный угол… Край города, вокзал, летом беглые и беспаспортные в лесу прячутся, а им пить-есть надо, вот они и… Затем, притоны на Малаховской улице и одноименной площади. Публичные дома на Водочной. Еще горизонталки[71] облюбовали Харитоновский сад с окрестностями, обывателю прохода не дают… Пивные и чайные вокруг Ночлежной и Сенной площадей. Барыги с толкучки, что на Уктусской, чуть не под окнами полицейского управления и Первой части. Товарная станция и окрестности Сибирского тракта. Цыганская слободка. Наконец, как я уже упоминал, новая стройка вдоль дороги на Челябинск. Кварталы разбиты, а дома еще мало где построены, и много пустырей. Вот наши главные по криминальной части места.
– Спасибо, Дмитрий Гаврилович. Многое стало понятно. Теперь не менее важный вопрос: как ведется у вас скупка драгоценных металлов?
Екатеринбуржцы дружно рассмеялись. Полицмейстер пояснил:
– Это, слава Богу, не у нас. В городе приисков нет. Тут компетенция уездной полиции, а еще горной.
– Но до Березовского завода рукой подать.
– А при чем тут Березовский завод? – насторожился неимеющий чина. – У вас есть какие-то сведения?
Пришлось Лыкову рассказать, как он гонялся по столице за Графом Платовым, упустил его, но отобрал платину. Которую украли именно из Березовского. Жандармы зашумели:
– А как сумели доказать, что «белый металл» стащили оттуда? По каким таким примесям? Платина, скорее всего, россыпная. Там куча приисков. В каждом свои особенности. Некоторые отстоят от Березовского завода на тридцать верст. С какого взяли платину?
Всех перекричал Татауров:
– Да там вообще нету платины!
– Как нет? – растерялся командированный.
– Так – нет. Золото имеется, и жильное, и россыпное. А платину добывают в других местах. Всех больше на реке Ис, ну и еще есть кое-где.
Лыков обратился к полицмейстеру:
– Генрих Иванович, тогда столичные эксперты напутали. Прошу вас подготовить мне список платиновых приисков по уезду, а лучше по всей Пермской губернии. А заодно уж и золотых! Я бы сам пошел в горное управление за справкой, но инкогнито…
– Слушаюсь, – ответил губернский секретарь. – Только учтите, в целом по Пермской губернии их до полутысячи.
Лыков в очередной раз почувствовал себя дураком. Послали с секретным дознанием и даже не подготовили. Платина будто бы из Березовских приисков – а ее там, оказывается, и нет. Обязали пресечь хищническую скупку, а тут пятьсот мест добычи. По две сотни ему с Азвестопуло, остальное Запасову – года за три управятся…
– Тогда только крупные, где больше ста рабочих, хорошо?
– Я крупные и назвал. Ежели все считать, и тысячу наберем.
Алексей Николаевич задумался на секунду и заявил:
– Генрих Иванович, я понял, что задача трудная. Но вы уж постарайтесь. Мне надо входить в курс дела, информацию получить и обдумать. Начну хоть со статистики, а там видно будет. Платиновых приисков, как я понял, немного. В первую очередь их! Потом и до золота доберемся. А теперь давайте поговорим о Графе Платове.
Жандармы заскучали – им эта кличка ни о чем не говорила. А Татауров, наоборот, оживился:
– Знакомая гадина! Давно его у нас не было. Вернулся?
– Весьма вероятно, что да, – подхватил сыщик. – Прошу рассказать, что вам о нем известно.
Неимеющий чина подобрался:
– Значит, так…
– Господа, просветите нас, о ком разговор? – остановил его ротмистр.
– Шелашников Матвей Досифеевич, родом из Шайтанки, уголовный крупного калибра, по их табели о рангах – «иван». Несколько убийств, беглый с каторги. Очень опасен. Пять лет в циркулярном розыске. Последнее время мы его здесь не видели, по агентурным сведениям, он нелегально проживал в Петербурге…
– Позвольте мне продолжить, – перебил неимеющего чина статский советник. – Свежие данные о нем такие. Шелашников занялся скупкой драгоценных металлов при главаре столичной преступности, которого звать Рудайтис. Недавно он
