— Отравленное? — испугалась я за щеночка и побежала на кухню.
Лютик уже доел, вокруг были раскиданы осколки, видимо, косточки.
Фира сидела на стуле и высокомерно смотрела на щенка.
— С чего ты взяла?
Не ожидала, что Григорий так близко и вздрогнула.
— С того, что ты предлагал его уничтожить!
— Разве?
У меня перехватило дыхание от такого наглого вранья.
— Я просил, чтобы ты поставила щенка на пол и отошла от него. Я хотел уберечь тебя от связи с демоном.
В голове прокручивала воспоминания о том дне. И правда, не говорил про уничтожение.
Я перевела взгляд на кошку.
— Демона невозможно отравить, — бросила мне белоснежная красавица и добавила, — К сожалению…
Я повернулась к мужчине. Что-то поменялось в нем. Как-то по-другому он смотрел на меня.
— Я хочу, чтобы ты ушел, — твердо проговорила я.
Пыталась твердо, но голос дрогнул.
— Я не уйду, — мужчина взял меня за руку.
«Мой» — кричало тело.
«Не отпущу» — твердило сердце.
«Да» — обреченно согласился мозг.
— Уходи, — вырвалось из меня и все внутри скрутило от страха, что он так и сделает.
— Уходи, — я оставила мужчину и пошла в ванную.
Впервые горячая вода не принесла успокоения. Слезы лились и, казалось, им не будет конца. Я не понимала, что со мной происходит. Все мое естество тянулось к этому мужчине. Но так не должно быть!
Слишком быстро, слишком странно.
Душа металась в клетке, возведенной разумом.
Так нельзя.
Подавить чувства, заглушить эмоции, вычеркнуть мужчину из своей жизни. Чтобы не испытать боли, когда он решит вычеркнуть из своей жизни меня.
Я больше не хочу предательств. Я больше не хочу видеть, как меня променяют на другую.
Всхлип. Зажала себе рот рукой.
Как больно.
Только сейчас вышло наружу то, что я сдерживала на протяжении недели.
Больно. Я взяла в руки полотенце, закрыла лицо.
Нельзя, чтобы кто-нибудь услышал. Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал о моей боли.
Но больно было не от предательства неверного жениха.
Именно в эту минуту я осознала, что больно от задетого самолюбия. Еще через минуту я от всего сердца поблагодарила Олега. За то, что он сейчас уничтожил то, что в любом случае оказалось бы нежизнеспособным.
Когда нет любви, ничего и не построишь. Когда нет глубоких чувств.
Будь на его месте Григорий и соверши он тот же поступок, у меня бы остановилось сердце.
Поэтому лучше не связываться с тем, кто может навсегда выжечь душу. Лучше задушить чувства в зародыше.
Да. Я решила.
Стояла перед дверью и решалась выйти.
Ушел? Сердце болезненно дало перебой.
Остался? Душа пела, но страх прошелся волной по всему телу.
Вышла из ванны.
Остался.
Григорий сидел на ковре в зале и играл какой-то ленточкой с Лютиком, словно с котенком. Щенок радостно потявкивал, или возмущенно, когда мужчина слишком высоко поднимал игрушку.
Фира растянулась на диване и не обращала внимания на резвившегося щенка.
Я прошла на кухню и пыталась сварить кофе. Руки дрожали.
Мужчина подошел ко мне со спины и обнял.
— Вера, — шепнул мне на ухо, а у меня сильнейшая дрожь прошла с головы до кончиков пальцев на ногах.
Я развернулась и чуть отодвинула мужчину.
— Вера, — он поднял мой подбородок, заставляя заглянуть ему в глаза, — Ты нужна мне.
— Зачем?
В ответ тишина. Я прошла мимо Григория и присела на стул, пыталась налить воды в стакан.
Мужчина подошел, налил мне воды. Его руки не дрожали.
— Зачем? — повторила я, — Закинешь меня в стан врагов?
— О чем ты говоришь? — удалось мне удивить его.
— Ни о чем, — а в горле появился комок. Ну почему я словно вытягиваю из него слова?
— Вера, — Григорий присел на корточки напротив меня, обнял мои ноги, — Ты снишься мне каждую ночь.
Вот тут уже он удивил меня, я с изумлением уставилась на его побледневшее лицо. Видимо, нелегко ему признаваться в подобном.
— Каждую ночь, — повторил он, — Я знаю твой запах, я знаю вкус твоего тела, я знаю твои реакции. Я схожу с ума, просто касаясь тебя, — он сильнее сжал мои ноги.
— Чего ты хочешь? — я уже не пыталась скрыть дрожь в голосе.
Каждая частица моего тела тянулась именно к этому мужчине. Но, разум требовал особенных слов от него.
— Хочу тебя, — выдохнул мужчина и потянулся ко мне.
— Пошел вон, — злость остудила порывы тела, я вскочила на ноги. Ни тебе «хочу всю жизнь прожить только с тобой», ни «влюбился с первого взгляда», ни «буду любить тебя вечно».
Да за кого он меня принимает? И я тоже хороша, развесила уши.
А он просто воспользуется и пойдет по жизни дальше. Без меня.
Я очень быстрым шагом пошла в спальню. Скрыться, быстрее.
Непрошенные слезы, неосторожный всхлип, я зажала рот рукой. Нельзя. Нельзя обнажать свои чувства.
Григорий зашел следом за мной и закрыл дверь.
Я заглянула ему в глаза. Сердце испуганно стукнуло в груди. Слишком мрачен был ответный взгляд.
Головокружение вернулось. Я отступила на шаг и уперлась в стену. Хоть какая-то опора.
Воздух в комнате словно наэлектризовался.
Мужчина не спешил разрядить обстановку и безмолвно смотрел на меня. На его виске нервно билась жилка.
Сгустившееся напряжение между нами можно было резать ножом.
Я физически чувствовала волну, исходящую от меня к мужчине. Волну желания и страха.
Он был мне так желанен, что я испытывала боль от того, что не могу коснуться его.
Мне было так страшно, что он уйдет, что приходилось сдерживаться, чтобы не броситься к нему. Умолять остаться.
Григорий протянул руку и выключил свет.
Сердце в груди уже стучало набатом. Стало не хватать воздуха, я судорожно сделала вдох.
Мой выдох пришелся в шею мужчине.
Я не смогла бы ничего сказать, даже если бы хотела. Лишь легкий стон. Мой? Его?
Одно касание. Один легкий поцелуй.
Все закружилось вокруг, я схватилась за то единственное, что могло спасти меня от сумасшествия.
